Ваш надежный источник

После революции 1979 года Иран был настоящим наказанием для внешней политики шести президентов США на Ближнем и Среднем Востоке. Вполне очевидно поэтому, что нормализация отношений с Тегераном, о необходимости которой действующий глава американского государства Барак Обама заговорил во время своего второго срока, могла бы стать таким дипломатическим успехом администрации Белого дома, который вполне заслуживает роскошного памятника в истории международных отношений. Однако и с нормализацией, и с памятником не получается, поэтому американской пропаганде отсутствие реальных успехов на «иранском направлении» приходится заменять тиражированием мифов о «наметившемся сближении». Об этом говорится в статье Игоря Панкратенко, опубликованной на сайте Iran.ru.

Далее аналитический материал приводим без сокращений и изменений.

Нужно отдать должное – это тиражирование ведется искусно и напористо, слухи о различных «достигнутых договоренностях» появляются с завидной регулярностью и сопровождаются такими пикантными деталями, что падкие до сенсаций и западные, и российские средства массовой информации с энтузиазмом эти слухи подхватывают и уже от себя добавляют всякие подробности. Ну, а потом в дело вступают многочисленные «эксперты», которые, прочитав пару-другую газетных статей и не утруждаясь проверкой информации, начинают говорить об ирано-американском сближении как о свершившемся факте.

Любая пропаганда – средство давления на заинтересованных лиц, а таких более чем достаточно и в Вашингтоне, и в Тегеране. В основе этой заинтересованности лежат, в первую очередь, экономические факторы. Один американский дипломат очень точно охарактеризовал ситуацию в отношении интереса западных компаний: «Иран является одним из последних «золотых рудников» на планете, и каждый хочет оказаться первым в разработке его богатств». «Тегеранские контракты», щедро нарезанные доли иранского рынка – лакомый приз для экономики США и членов Евросоюза. В освоении этих долей западным корпорациям готов помогать солидный слой технократов, представители малого и среднего бизнеса, поддерживающие «реформаторов и прагматиков» в правительстве Роухани и разделяющие лозунг «благоразумие и надежда», с которым нынешняя президентская команда выиграла прошлогодние выборы.

Казалось бы, до нормализации ирано-американских отношений осталось полшага, не более, но именно на этом полушаге администрация Обамы сделала бессрочную паузу, не только создав атмосферу неопределенности в диалоге между Тегераном и Вашингтоном, но и серьезно подорвав позиции сторонников «западного выбора» в Иране.

Администрация Роухани: между принципами и выгодой

Избрание Роухани было выбором иранского народа и политических элит, поскольку и те, и другие считали, что «шейху дипломатии» удастся найти своеобразную золотую середину между антиимпериалистическим курсом, который последовательно проводил Тегеран после революции 1979 года, и насущными потребностями реформирования общественных отношений и экономики страны, которые невозможно было осуществить в условиях развязанной Западом санкционной войны.

Действия нового иранского президента получили самый широкий кредит доверия и в обществе, и, как бы ни пытались убедить нас в обратном, в консервативной среде, которая также изначально поддерживала Роухани, но при этом достаточно корректно предостерегала его от чрезмерно завышенных ожиданий в отношении готовности Вашингтона и Запада в целом идти навстречу Ирану в вопросах ядерной программы и санкций. К сожалению, удержать баланс между принципами Исламской республики и необходимостью реформирования отдельных ее механизмов, между ориентированными на Запад «реформаторами и прагматиками» и консервативным крылом иранского общества администрации Роухани не удалось. Балансирование между различными группами элит всегда было сложнейшей фигурой «высшего политического пилотажа», когда даже временное усиление одной из группировок вызывает неприкрытую враждебность другой стороны, а новая президентская администрация явно не смогла противостоять давлению со стороны клана Рафсанджани и стоящих за этим кланом интересов крупного частного капитала.

Ответная реакция консервативного крыла была предельно жесткой, вплоть до импичмента одного из министров и подготовки отставки еще как минимум трех ключевых фигур кабинета Роухани, включая министра нефти Бижана Зангене и министра иностранных дел Джавада Зарифа. Исправить ситуацию, восстановить пошатнувшийся авторитет как самого Роухани, так и его команды могли бы серьезные успехи на внешнеполитической арене, но вот здесь то и сработала мина, называющаяся «двуличной американской позицией в вопросах нормализации отношений с Ираном».

Интрига санкций и переговоров по ядерному досье

Главная ошибка тех, кто считает переговоры Исламской республики с «шестеркой» по вопросам ядерной программы ключевым моментом ирано-американских отношений – дескать, вот достигнут стороны соглашения, и между Вашингтоном и Тегераном сразу наступит мир и партнерство – заключается в уверенности, что иранское «ядерное досье» имеет хоть какое-то серьезное практическое значение для американских политических элит. И сами переговоры, и санкции – лишь инструмент для реализации главной цели США в отношении Ирана: полной смены его внешнеполитического курса.

Еще при президенте Форде (1974–1977), администрация США ответила согласием на строительства 20 АЭС в Иране, что позволило бы ему обеспечить экономику энергоресурсами, а высвободившиеся объемы нефти использовать для увеличения экспорта на Запад. В 1978 при сменившем Форда Джимми Картере Госдепартамент США в одном из своих меморандумов сделал заключение о необходимости «приветствовать и всячески поддерживать усилия Ирана по расширению и диверсификации его ненефтяной энергетической базы». То есть, пока полуколониальная зависимость от Запада сохранялась, пока Иран довольствовался ролью «сырьевого придатка», а заодно и был верным союзникам США, его «ядерные амбиции» ни у кого на Западе опасений не вызывали.

Сегодня Иран нуждается в мирной ядерной энергии гораздо больше, чем тридцать лет назад, «вторая индустриализация» экономики страны без опоры на собственные ненефтяные энергоресурсы попросту невозможна. За два президентских срока Ахмадинежада Иран совершил огромный рывок в науке и высоких технологиях, стал региональной державой, проводящей самостоятельную внешнюю политику. Агрессия против него обернется катастрофой, а потому самый надежный способ устранения противника – экономические санкции и политические интриги, разрушающие стабильность и единство иранского общества.

Вашингтон мог заключить всеобъемлющее соглашение по ядерной программе с Ираном еще два года назад, когда облеченный полномочиями Рахбара Саид Джалили прямо сказал, что Исламская республика готова принять на себя все предлагаемые западной стороной добровольные ограничения: от сокращения количества центрифуг до международного контроля. «Если мы подпишем этот договор», − спросил тогда Джалили американских и западных переговорщиков, − «через какое время с нас будут сняты санкции?» Ответом на его вопрос были невразумительные заявления о том, что отмена всех санкций – сложный и многолетний процесс. То есть, именно Запад продемонстрировал полное нежелание отказаться от санкционного оружия. А затем последовало ужесточение требований в отношении Тегерана: максимально ограничить атомные работы даже в исследовательских и медицинских целях, закрыть большинство объектов, на которых эти исследования ведутся, и согласиться на многолетние и всеобъемлющие инспекции, касающиеся не только атомной, но и ряда других высокотехнологичных отраслей. «Ведь это, фактически, ограничения суверенитета Ирана!» − скажете Вы, и будете абсолютно правы, но именно в этом и заключается конечная цель США, а отнюдь не в мифической «нормализации». Пойдет ли на выполнение этого ультимативного требования руководство Исламской республики? Разумеется, нет, но Вашингтон данное обстоятельство волнует мало, поскольку нынешние противоречия в иранском руководстве США и Запад воспринимают как первый шаг на пути к своей победе.

Региональная «холодная война»

Но если в вопросах иранского «ядерного досье» стремления США к нормализации отношений с Ираном не наблюдается, а вместо реальных шагов есть только интриги, то может быть Вашингтон рассчитывает достичь сближения с Тегераном в рамках своих региональных проектов, например в «борьбе с терроризмом»?

Ответ на этот вопрос нужно начать с того, что руководство Ирана гораздо лучше многих отечественных и зарубежных комментаторов понимает, что является источником нынешнего всплеска экстремизма и кто является «родителями» джихадистов и строителей всевозможных халифатов. «Холодная война» против Ирана, которую развязали Эр-Рияд и Тель-Авив при полном одобрении и поддержке Вашингтона, достигла своей кровавой, но вполне логичной кульминации. Три этих государства взращивали «зверя», которого планировали использовать против Тегерана и его союзников, против Сирии, Хезбаллы и «шиитского пробуждения».

Сегодня этот «зверь», как внушают западные масс-медиа, якобы вышел из-под контроля, хотя версия «утраты контроля» откровенно шита белыми нитками, уж больно плотно ложатся атаки «Исламского государства» в написанный американскими «ястребами» сценарий переформатирования Ближнего Востока, для которого нужен таран, и «халифат» эту роль играет безукоризненно. Под прикрытием «борьбы с международным терроризмом» наконец-то удастся свергнуть Башара Асада, нанести сокрушительное поражение Хезбалле, восстановить лидерство Саудовской Аравии в исламском мире и устранить серьезные угрозы Израилю. Где в этой комбинации место Ирана? Правильно, в ряду проигравших, причем Тегеран не просто проиграет, а по сути утратит серьезные позиции в регионе, окажется во враждебном кольце, которое в дальнейшем будет только сжиматься.

Иранское высшее руководство прекрасно все это понимает, а потому всячески устраняется от любого участия в данном «региональном проекте». И все слухи о неких «сигналах», которые подают анонимные «источники в Тегеране» о готовности в обмен на смягчение санкций участвовать в американо-саудовской «антитеррористической коалиции», из разряда дезинформации, информационной войны, которая вокруг Исламской республики не затихает все 35 лет ее существования.

Да, в Иране есть то, кто в обмен на благосклонность Запада готов пойти на сделку с США, пусть через несколько лет эта сделка обернется гибелью для Исламской республики. Да, в Иране есть те, кто говорит о необходимости отказаться от поддержки сирийцев, ливанцев, афганцев, палестинцев, «замкнуться» в своих границах, заниматься только лишь внутренними проблемами страны. Но не эти люди делают «политическую погоду» в Тегеране, хотя, вот парадокс, именно их мнение становится источником слухов и мифов вокруг «нормализации».

Что же остается от тиражируемых мифов о некоем сближении Вашингтона и Тегерана? Ничего, кроме слухов и домыслов. И это вполне естественно, поскольку в понимании американских элит «нормализация» возможна только в случае полной капитуляции Тегерана, его отказа от самостоятельной внешней и внутренней политики, возвращение Ирана к роли «сырьевого придатка» Запада и, частично, «сборочного цеха» продукции транснациональных корпораций. Естественно, что нынешнее руководство Исламской республики на такую «нормализацию» идти не намерено. Тактические маневры и отдельные дипломатические ходы, отдельные заявления с «двойным дном» ничего не имеют общего со стратегическим курсом, который реализует руководство Ирана, в котором президент Роухани и его администрация – не самые главные фигуры.

Иран переживает сегодня не самые простые времена. Но сложные проблемы, которые решают иранские политические элиты, не нужно считать кризисом или некоей критической точкой. При всей сложности внутриполитических дискуссий, при непрерывном давлении извне Иран остается верен антиимпериалистическому курсу, который выбрал 35 лет назад. Тегеран, вопреки слухам и мифам, не намерен достигать «нормализации» с Западом любой ценой, и эта его позиция заслуживает всесторонней поддержки со стороны России, Китая и всех, кто реально понимает опасность «однополярного мира» в американском исполнении. Впрочем, особенности этой поддержки, проблемы и препятствия на ее пути – тема отдельного разговора.

Материал по теме:

Чем закончится потепление в отношениях США и Ирана… Последнее слово вовсе не за Обамой или Роухани