Ваш надежный источник

Раффи Ованнисян прекратил голодовку, и конец голодовки был столь же ритуальным, как и ее начало, название, и комментарии, которые прозвучали за этот период (речь идет о взаимодействии данной акции с религией и политикой). 
Не углубляясь в атрибутику, следует отметить, что прекращение голодовки Р. Ованнисяном, по сути, это последнее действие в том политическом мини процессе, который начался с подписания коалиционного заявления.

В то время мы констатировали, что это заявление – всего лишь публичное обязательство, отказ от порочной практики ухода от ответственности. Иными словами, власти внутри себя уточнили правила игры, которые исключают перехват голосов друг у друга.

Тогда уже мы отметили, что подписанное заявление – это вызов оппозиции в том смысле, сможет ли оппозиция внутри себя прийти к такому же общему знаменателю, и, в качестве следствия, уже на следующем этапе прийти к общему знаменателю по правилам игры уже с властями.

До того, как приступить к оценкам, насколько оппозиции удается преодолеть этот вызов, коснемся важных событий, имевших место после принятия коалиционного заявления.

Первое: митинг 1 марта и выступление Левона Тер-Петросяна. В СМИ оно было охарактеризовано как социально-популистское, прозвучали мнения, что лидер АНК вместо того, чтобы предложить решения, взял на вооружение линию мобилизации улицы. Естественно, с одной стороны это был сигнал для властей, с другой стороны – вызов для тех сил, которые возлагают надежды на протестный электорат. Последние долго ждать не заставили.

Уже 3 марта фракция «Наследие» практически в полном составе встала рядом с протестующими гражданами и путем столкновения с полицией дала понять, что со стремлением Левона Тер-Петросяна монополизировать улицу они не совсем согласны.

Что касается властей, то ответ прозвучал на самом высоком уровне: 12 марта выступил Серж Саргсян. Об этом мы уже говорили, и если сформулировать кратко, то президент дал понять, что в зависимости от способов и методов политической конкуренции (на вкус: жесткая-мягкая, революция-выборы, диалог-конфронтация и пр.), реакция властей будет адекватной. Говоря иными словами, право выбора правил игры власть оставила оппозиции.

Реакция Левона Тер-Петросяна последовала незамедлительно на митинге 17 марта. Для кого-то она была неожиданной, для кого-то ожидаемой. Говоря его же словами, Левон Тер-Петросян предпочел «смену власти без потрясений» и тем самым констатировал, что предпочитает играть с властями по «мягким правилам», путем диалога и выборов.

Безусловно, власти это приветствовали (обеспечив даже беспрепятственный вход на площадь Свободы). Но выяснилось, что это необходимое, но недостаточное условие для уточнения правил игры с властями.

До митинга 17 марта беспрецедентную акцию начал Раффи Ованнисян. Как мы уже сказали выше, он объявил голодовку с требованиями, которые были сформулированы в обобщенном виде, и тем самым занял ключевую позицию в политической и информационной повестке. По поводу данной акции прозвучали комментарии и интерпретации со всех сторон (временами, доходящие до цинизма), но одно было очевидно: акция преследовала цель подчеркнуть свое место и содержала требование считаться с партией «Наследие», от чего АНК, в лице Левона Тер-Петросяна, отказался.

Этот отказ и последовавшая за этим агитационная война превратили партию «Наследие», которая всего месяц назад была вне политических процессов, в политический фактор. И теперь АНК стоит перед серьезной дилеммой: либо найти точки для диалога с «Наследием», либо позволить ей продолжать наращивать потенциал. Этому, кстати, не столько содействовала акция Раффои Ованнисяна, сколько недовольная результатами митинга 17 марта «улица» и разногласия некоторых лидеров АНК с Левоном Тер-Петросяном.

Подводя итог, следует констатировать, что вызов, брошенный властями, остается на повестке. «Наследие» поставила под сомнение легитимность ответных действий АНК в одиночку, и, кажется, голодовка Раффи Ованнисяна, который на день-два раньше занял площадь Свободы для этой цели, дает результаты. И если эти результаты будут правильно оценены остальными силами, то начиная с этого момента оппозиционные силы должны задуматься об уточнении правил игры на своем поле. В противном случае проиграют все.