Ваш надежный источник

В конце февраля армянство всего мира отметит скорбную дату – 25-ю годовщину геноцида армян в Сумгаите. В 1989 году в Ереване вышел сборник «Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев», в котором были собраны записанные по горячим следам рассказы вырвавшихся из ада сумгаитских армян. В числе множества прочих мероприятий, посвященных трагической дате, готовится к печати второе, дополненное издание этого уникального сборника.

Panorama.am продолжает публиковать эти свидетельства, которые невозможно читать без содрогания, боли и потрясения…

ПХАКАДЗЕ КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ
Родился в 1957 году
Проживал по адресу: Сумгаит, I квартал, д.5 а, кв.8
Работал дежурным электриком в первом сернокислотном цехе /СКЦ-1/ Сумгаитского суперфосфатного завода

21 февраля 1988 года я узнал от своего товарища по работе, старшего аппаратчика СКЦ-1 Гумметова Илгама, что 28-го намечается большая демонстрация, направленная против армян. Ну, в то время я, конечно, воспринял это как шутку, хотя уже знал о событиях в Карабахе. Но не представлял, что события в Карабахе могут обернуться боком сумгаитским армянам. У меня жена армянка, зовут ее Наира.

Сам я в прошлом прапорщик Советской Армии, отслужил три года в Венгрии и поэтому знал, что в принципе наш покой кто-то всегда защищает, как я сам защищал покой мирного населения. Ну, значит, я не воспринял это всерьез. И вторично я столкнулся с этим 26-го. Возвращался с работы через центральную площадь имени Ленина. Увидел, что стоит толпа, что-то кричат, чем-то возмущаются возле трибуны. У них микрофоны, человек 40-50 возле трибуны было. Правительственные микрофоны стояли, правительством выданные, потому что больше их взять неоткуда. Они кричали: "Ка-ра-бах! Ка-ра-бах! Не отдадим Карабах армянам!". И, значит, все это на площади было настолько дико, что еще посмеялся со знакомыми азербайджанцами, что на площади стояли: что они хотят, их же сейчас задавят, им по 15 суток дадут, да еще долго-долго будут на аптеку работать. И даже то, что сказал Гумметов Илгам 21 числа, не вспомнилось, потому что все это было настолько дико, настолько неприемлемо для наших условий жизни, что всерьез это принять было невозможно.

Я зашел домой. Все нормально дома, все отдыхали: жена еще из декретного отпуска не вышла, отец - пенсионер, ребенок у меня маленький, год и месяц ему сейчас. Ну, посидел с ними, покушал после работы. И отправлюсь, думаю, посмотрю, что там творится на площади.

Часов, наверное, около пяти было. Вышел на площадь, постоял, послушал. Среди выступающих выделил одного товарища, которого про себя условно назвал Лидером. Значит, он выступал по-азербайджански. Смысл речи был в следующем: товарищи мусульмане, я приехал из Кафана, со мной приехали мои соотечественники. В Кафане зарезали брата моей жены, отца моей жены, мою мать и, значит, несколько моих знакомых и родных. Он говорил: товарищи, мы остались без крова, без крыши над головой. Из его выступлений можно было сделать следующий вывод: долой армян с азербайджанской земли! Чтобы освободились квартиры. Нам где-то надо жить, надо отсюда армян прогнать, чтобы, мол, мы жили здесь.

Внешность Лидера. Продолговатое лицо, если можно сказать - длинное лицо, бородка, тонкие усики. Дорогая шапка коричневого цвета. На нем был лайковый плащ - это четко выделил я тогда. Значит, рост у него был где-то метр восемьдесят. Крепкий, сухощавый, скуластый.

Часов в семь толпа тронулась в сторону улицы Дружбы. Тем же количеством они и тронулись: человек 40-50.

Во второй день, 27 февраля, я встал часов в десять, умылся, побрился, привел себя в порядочек, позавтракал. Когда я встал, микрофоны уже работали. Я вышел, сказал жене: пойду, посмотрю, что там делается. На площади меня встретили знакомые ребята, предупредили: ты лучше уходи отсюда, здесь начинают ломать армянские будки, будки, где армяне работают, частники, ломают витрины магазинов, где армяне работают, окна домов ломают, где живут армяне, и ты лучше уходи, хоть ты и грузин, но жена армянка.
Ну, значит, когда я вышел - а вышел я часам к одиннадцати, - на площади было уже человек 200-300. Это около трибуны. Отметил я в этот день опять же того самого Лидера. На второй день он то же самое повторял: у жены родственников убили, у него кого-то там из родственников убили. Но, но было одно "но". Он добавил, что в Кафане есть общежитие азербайджанских девушек, куда армяне ворвались, значит, изнасиловали всех девушек и вырезали груди этим девушкам, чему я, естественно, не поверил, ибо это чисто мусульманский вариант - вырезать груди гулящим женщинам. Поэтому все это воспринималось мною опять же только как спектакль. В конце своего выступления Лидер провозгласил: "Долой армян с азербайджанской земли! Смерть армянам!". И еще в его выступлении дефилировало такое выражение: "Кровь за кровь!". Это тоже я ярко выделил.
Потом где-то к часу дня, может быть, к двум часам выступила Байрамова, второй секретарь горкома партии. Она сказала: "Братья-мусульмане! /'Гардашлар мусульманлар!"/ Не надо убивать армян. И она в конце своего выступления сказала такое: "Дайте армянам свободно уехать с азербайджанской земли, дайте возможность уехать". Она так и сказала: "Дайте армянам свободно уехать с азербайджанской земли". После Байрамовой выступали несколько рядовых азербайджанцев, если их можно так назвать, если только их можно назвать азербайджанцами, людьми. Это, скорее всего, шабашники - так их можно назвать, ибо это был в самом деле шабаш, то, что там творилось, - другого слова я не нахожу. Несколько рядовых из толпы шабашников этих выступили и призывали: "Смерть армянам! ".

Часов, наверное, около четырех появился Муслим-заде. Может быть, начало пятого было. Как только он появился, Байрамова ушла. При нем выступил Лидер, опять с той же самой речью, что и в первый раз: опять он говорил, что родных убили, что в общежитии изнасиловали девушек, им вырезали груди, это все в Кафане, говорил, происходило, говорил, что сам он из Кафана, но не представлялся, имени и фамилии не называл. Муслим-заде выступил и сказал почти то же самое, что сказала Байрамова. Он сказал: "Братья, Михаил Сергеевич Горбачев выступил, он сказал, что никогда, никогда Карабах не будет армянским". При этом Муслим-заде сделал большую паузу - толпа ликовала, толпа, конечно, ликовала. Стали кричать снова: "Ка-ра-бах! Ка-ра-бах!" - это длилось минуты две три. После этого он сказал: "Братья, надо дать армянам свободно выехать из города; раз началась такая кровная вражда, раз пошли национальные вопросы, сила, то надо дать армянам выехать". Он еще сказал: "С древних пор у нас, между азербайджанцами и армянами, идет закон: кровь за кровь. И была в свое время,- 15-й год он вспомнил, - была кровавая резня, где погибло и много армян, и много азербайджанцев". Он пытался, пытался минут десять, утихомирить эту толпу. Но! Но я считаю - и это мое личное мнение, это можно воспринимать только как личное мнение, - что своим выступлением он только разжигал толпу. И закончил он свое выступление такими словами: "Братья, дайте армянам уехать свободно из города - единственное, о чем я вас прошу, как братьев, как своих земляков, как мусульман - я сам, говорит, мусульманин - прошу вас, дайте армянам уехать". Толпа ликовала, а ликовала в связи с чем? Ликовала, скорее всего, в связи с тем, что с его появлением ожидали, что он задавит всю эту демонстрацию, чего не случилось. Азербайджанцы этого боялись, как я понял. А тем, что он стал только усмирять, стал просить, он возбудил толпу. Именно поэтому я и сделал вывод, что он старался возбудить толпу. А что означает "дайте им свободно выехать"? То, что он явно дал понять, что никаких мер приниматься не будет против азербайджанцев, если они станут убивать, - я мог понять это только так.

Часов этак в полседьмого вечером толпа тронулась. Муслим-заде сам сошел с трибуны, обошел трибуну слева и влился в эту толпу. Как они только вышли с площади, пошли по улице Ленина и пересекли улицу Низами, тут же я увидел, как поймали двух товарищей мужского пола. Ну, один, по всей вероятности, был в возрасте. Другой был худенький. Я сделал вывод, что он довольно-таки молодой: лет шестнадцати-семнадцати - если в трехстах метрах можно так вот определить по комплекции, -потому что он был очень верткий.

Через минуты две три я заметил, как худенький выскочил из этой толпы, вырвался, побежал по улице Ленина и забежал во двор четвертого квартала. Второй, когда толпа разошлась /еще, может быть, две три минуты толпились/... когда толпа разошлась, мужчина преклонных лет остался лежать. Для меня это было настолько дико, что я повернулся и ушел. Через час-полтора нам позвонили, сказали, что в городе бьют витрины, ломают магазины, врываются в дома и убивают армян. Хотя это трудно было осознать, и, тем не менее, такими вещами не шутят, и это было уже воспринято не так, как сначала. Стали вспоминаться детали, начал жалеть, что вовремя не вывез семью, хотя была возможность. Начали звонить в милицию, в горком. Из милиции отвечали: принимаются меры, не звоните нам лишний раз. Из горкома сказали: выезжайте из города. Ну, я сказал: как выехать? вы помогите нам, товарищи. Ну, говорит, как хотите, так и выезжайте, чем мы вам можем помочь?

На следующий день, 28 февраля, я встал где-то часов в десять и уже - с твердым намерением пойти на площадь. Было там уже человек 600-700. Увидел сотрудников из своего цеха. Ну, к одному из них я подошел. Зовут его Кямран, фамилию его не знаю. Подошел я к нему, говорю: "Кямран, слушай, что вы делаете?!". "А-а, - говорит, - так и нужно этим армянам. Мы, - говорит, - вчера зашли в одну квартиру и выбросили деда из окна, там, - говорит, - Гумметов тоже был". Для меня это было как шоковый удар. Это было настолько дико, что, может быть, он и сообщал еще что-то, но я просто ничего не помню после того. Единственное, что я помню из того воскресенья, - это то, что я не видел Лидера. Лидера уже не было. Лидер не выступал.

Значит, в воскресенье свою семью я отвел к другу. Мы друзья с давних пор, уже лет восемь мы дружим. Али-заде Адиль, азербайджанец, мать русская у него. Прекрасный парень. Я отвел свою семью к нему. У нас один ребенок - мальчик, Миша, год и месяц сейчас ему. Потом Адиля предупреждали, когда узнали, что у него прячутся армяне: "Смотри, голову оторвем!".

В понедельник, 29 числа, мы с Али-заде Адилем вооружились, соответственно, холодным оружием, ну, в частности, у меня был маленький кинжал, нунчаки были каратистские. У Адиля был топор за пазухой, тоже кинжал был и шомпол такой, специально загнутый, на цепочке, тоже как бы каратистское оружие. Вооружились мы так, вышли. Вышли, пошли к нему на работу - он пошел отпрашиваться. Он спрятал, значит, кроме нашей, еще одну семью. Так что то, что азербайджанцы прятали армян, - этого отрицать никто не будет, это отрицать бессмысленно. И называть всех азербайджанцев подонками тоже нельзя.
Транспорт не ходил в городе, мы пошли пешком и по дороге на завод отметили несколько деталей, которые говорили о том, что это была подготовленная акция.

Первое, что хотелось бы отметить: на улицах лежал речной камень, такой гладкий, круглый, именно речной камень, который могли только завезти или же с завода железобетонных изделий взять. Ну, как кидали их, так они и оставались на улице. Это первая деталь.

Потом, значит, в районе автовокзала /дорога наша лежала на завод БТЗ/ мы с Али-заде Адилем увидели сожженный "Икарус", потом второй "Икарус", тоже сожженный и перевернутый. Дальше, когда мы проходили, - сожженный микроавтобус, дальше - "Жигули" сожженные. Дальше дорога к электричке шла. Дошли до старого железнодорожного вокзала, свернули к авиакассе, там увидели груду металла, ни на что не похожую. Мы посмотрели - нет ни милиции, ничего, ни охраны, ни военных. Подошли мы и заметили: на "Уралах", на люльке "Уралов" бывает что-то типа лесенки. Вот по этой лесенке мы и определили, что это когда-то был милицейский мотоцикл. Потом мы свернули и пошли дальше по улице Мира... Да... виноват, спешу: вторая деталь, подтверждающая, что это было подготовлено. Значит, мы проходили там, пятнадцать минут восьмого было. И уже в это время по улице Мира, в доме, который рядом с авиакассой, уже штукатурились и ремонтировались дома. Это в семь пятнадцать утра. Ремонтировались квартиры, вставлялись рамы - выжженные выламывались и вставлялись новые.

Третья деталь. С воскресного утра до понедельника, где-то до полудня, в городе не работал ни один телефон. А надо отметить, что с 28-го на 29-ое была Варфоломеевская ночь - именно так сумгаитцы ее и называют, именно Варфоломеевская ночь...
Пошли мы дальше от авиакассы - я, значит, возвращаюсь к нашему пути и иду дальше. Так дальше стояли "Жигули" сожженные. Когда мы подошли метров на пять к этим "Жигулям", был резкий залах шашлыка. Тоже - ни охраны, ничего не было, мы подошли: все сидения сожженные, все было выжжено в "Жигулях", и лежали кости. В "Жигулях" кости собаки оказаться не могли, и, соответственно, мы не присматривались и сразу поняли, что это кости человека, сгоревшего в машине. Машина была полностью сгоревшая - и снаружи, и изнутри. Стояла полностью обугленная, осталась только рама. И еще одна сожженная машина лежала там дальше, в камышах, по пути нашего следования.
Вернулись с завода и к обеду пошли к знакомым. Знакомые ребята, одного зовут Илгар, а другой - татарин, Русланом зовут. Руслан сказал, что в кинотеатре СК, что напротив горкома, на площади, встречают беженцев, как бы эвакопункт организован, куда все семьи армян сходятся. Ну, значит, мы вчетвером вывели две семьи в район эвакопункта: мою семью вывели и семью соседей Али-заде.

Когда возвращались /нам нужно было еще за девушкой зайти в первый микрорайон, ее тоже вывести/, увидели одну картину, которая очень резко врезалась в память. К району эвакопункта шел солдат, нес девочку лет четырнадцати-шестнадцати. Внутренние стороны ее ног, если можно так выразиться, были все в крови. Сама она была без сознания, девчонка. Ну, а следом за этим солдатом шла женщина лет пятидесяти и в буквальном смысле слова рвала на себе волосы и истерическим голосом кричала. Это в буквальном смысле, что рвала волосы, потому что волосы она клочьями бросала с себя...
Ну, мы ту девушку с первого микрорайона тоже вывели в эвакопункт...
Войска, военные пришли туда с приказом прекратить геноцид - можно было сделать такой вывод. Я сам разговаривал с сержантом, который защищал роддом, сержант военной милиции дивизии имени Дзержинского. Он рассказывал. И после роддома, между прочим, был, по его словам, отдан приказ: стрелять без предупреждения. До этого, до второго марта, приказа стрелять солдаты не имели.

То, что пишется в нашей печати, не соответствует действительности. Почему? Потому что пишется: принимавшие участие в организованных убийствах, грабежах, изнасилованиях и поджогах в основном арестованы. Арестовано более 80 человек. Я согласен с этим. Но, по словам генерал-лейтенанта Краева, в городе в это время находилось десять тысяч солдат! Специализированных войск: там была дивизия имени Дзержинского, была морская пехота, военная милиция, воздушно-десантные войска, истребительный отряд там был... И я не могу себе представить, мне, конечно, обидно представлять такое, что 18 тысяч армян прятались от сотни оголтелых мусульман. И этих 18 тысяч армян защищали 4 тысячи солдат на площади. Как же так? От кого? От ста оголтелых азербайджанцев? От ста разбушевавшихся хулиганов? Где же правда в нашей печати? Где гласность? Где справедливость?

Кроме названных войск, там еще были ВВ. Ребятам из внутренних войск приходилось туго. Сумгаитцы, которые находились в районе центральной площади, площади Ленина, готовы были в те дни целовать сапоги этим солдатам за то, что они нам сделали.
Одну стычку между солдатами и "шабашниками" мне приходилось видеть самому. "Шабашники" потому, что это был шабаш, они творили именно шабаш ведьм, это не была драка бандитов, нет, это был шабаш ведьм, самый натуральный. Значит, в районе автовокзала, когда мы возвращались с Али-заде Адилем - это в понедельник было, 29-го, - мы видели такую картину: войска стояли, а эти оголтелые разбойники кидали в них камнями. Приказа стрелять у них в то время не было - я об этом говорил, они стояли и защищались щитами. И только тех, кто неосторожно к ним подвигался, иногда грели дубинками. Но это было настолько редко! Многим солдатам, конечно, попадало в лицо.
Ну, значит, в той стычке на моих глазах двое или трое солдат упало.

По телевизору показывали, между прочим, этих солдат в пуленепробиваемых жилетах, но не сказали, почему они были в пуленепробиваемых жилетах. А я, будучи на площади, в районе эвакопункта этого, поинтересовался: "Ребята, почему вы в пуленепробиваемых жилетах?". А они мне сказали, что забрали массу оружия и даже три пистолета с грифом "секретно".

Откуда у них секретные пистолеты? Это еще раз говорит о том, что это была акция подготовленная, акция, подтверждающая геноцид. Эту акцию задумали, ее совершили. Это была акция, направленная именно против армян. И это в нашей печати почему-то тоже не отмечается.

Еще сейчас вспомнилось: сержант о роддоме говорил. Они думали погром в роддоме устроить. Когда подскочили войска... войска подскочить-то подскочили, но то, что у них не было приказа стрелять, то, что они были с дубинками и щитами, - это тоже факт. Факт, который нельзя отрицать: солдаты шли с голыми руками на вооруженных бандитов. Так вот, значит, по словам этого сержанта, полегло около пятнадцати человек этих чурбанов и около тридцати солдат. В стычке у роддома. Когда они дрались за роддом. Не знаю, как полегло, мертвые ли были или раненые, но, говорят, пятнадцать с их стороны не встало и где-то около тридцати наших солдат, военной милиции.

Я назвал несколько пунктов, которые говорят о том, что эта акция была подготовлена. Вот еще один пункт: милиция участвовала во всем и содействовала этим мародерам, убийцам. Об этом свидетельствует и такой факт, свидетелем которому я был на площади Ленина. На моих глазах майор вел одного из этих "шабашников" за шиворот. Это было 2 марта. Подвел к местным милиционерам этого разбойника и говорит: "Мать вашу! Я, - говорит, - третий раз эту сволочь ловлю, и третий раз вооруженного". Что это значит? Военные их ловили, а милиция отпускала, милиция содействовала этим "шабашникам". Как раз, между прочим, второго числа местная милиция пропала куда-то, после второго мы ее не видели, может, ее пересажали или что, не знаю, а может, упразднили...

Мы находились в СК. Надо отметить, в каких условиях мы там находились, - тоже довольно-таки интересно для истории. Все шесть дней в этом маленьком клубе, рассчитанном на 450 человек, находилось 4 тысячи армян. Только в клубе СК. Кто в фойе нашел место лечь на бетон, на мраморные плиты - те легли, кто же не нашел, - те находились на балконах. Ну, а остальные сидели, сидели все шесть дней внутри зала на сидениях, там же и спали, там же и питались. Питались тем, что нам дала власть в лице военных. Чем нас военные кормили, то мы и ели.

За эти дни мы беседовали с адъютантом коменданта города, адъютантом генерал-лейтенанта Краева. И он как-то сказал: "Ребята, вот в принципе я сам свидетель тому, что приезжала бортовая машина и раздавала анашу, одноразовые "колики", и ящиками водка выдавалась в районе автовокзала, я сам свидетель. Сам защитил генерал-лейтенанта Краева, когда он пытался обуздать эту толпу, которая принимала все эти наркотики, - один из бандитов бросился на него с ножом". Адъютант его защитил. В силе этого паренька /где-то метр шестьдесят пять росточек у него, низенький такой паренек/ я убедился потом. Адъютант генерала Краева, значит, вел "товарища". Сам я шел в здание горкома сообщить в КГБ известные мне сведения о двух нападающих: Гумметове и об этом Кямране. В горкоме работали московский КГБ и республиканский КГБ. Ну вот, вижу - адъютант ведет "товарища" ростом под метр восемьдесят и раза в два крепче себя. Под пистолетом ведет. Ну, я очень удивился, конечно. Когда тот дернулся было в сторону, адъютант одним движением руки возвратил его на место и заставил идти. И он сказал дежурному: "Это как раз тот, кто нападал на генерал-лейтенанта, Краева"...
Все эти сведения, может быть, несколько и разрозненны, но если их собрать вместе, то получится, что все это было заранее подготовленной акцией, направленной на уничтожение армян. Может быть, в пределах одного города, а может - как с трибуны кричали: надо поднять азербайджанцев в Баку и по всей республике и вырезать армян. Это говорил один из рядовых, который призывал толпу. Но такие призывы были: поднять во всей республике азербайджанцев и вырезать всех армян. Так что я хочу сказать, что это было целенаправленное уничтожение армянской национальности.

Могу сказать еще, что, несмотря на звучавшие призывы - "Русские братья, пойдемте убивать армян!", которые я сам слышал, несмотря на это, вслед за армянами пострадали бы русские. Впрочем, на этот призыв никто не откликнулся, и не откликнулся бы, наверное. Когда мы были в эвакопункте, приходила делегация русских учителей Сумгаита - мы были тому свидетелями. Делегация пришла с подписями, не знаю, сколько там было подписей, но листов, наверное, было 20 с подписями. И там они писали: если власти дадут возможность армянам выехать из города, то русские последуют вслед за ними. И русские учителя подписались под этим заявлением.

Да, и еще один факт, который подтвердил сам заместитель Генерального прокурора СССР Катусев, - факт существования списков армян, с которыми они ходили. Женщина, которая давала эти списки, уже арестована, - это слова самого Катусева. И еще одно хотелось бы отметить: резня началась именно после выступления заместителя Генерального прокурора Катусева. Ведь 26-го они не собирались убивать, резать, а после выступления Катусева, уже 27-го, начали резать. Вот, соответственно, тут надо все подводить к одному: это был только повод, что двое азербайджанцев были убиты, - кем и когда, заместитель Генерального прокурора не сообщил и не сообщает.

10 мая 1988 г., Ереван

Источник: KarabakhRecords
 

Публикуется с сокращениями. Полностью см. здесь 

Предыдущую часть см. здесь.