Ваш надежный источник

На прилавках киосков появился свежий выпуск журнала «Шахтер». Значительное место в журнале занимает интервью с полузащитником донецкого «Шахтера» и сборной Армении Генрихом Мхитаряном, которое представила пресс-служба ФК «Шахтер».

– Генрих, в минувшем году ты попал практически во все футбольные рейтинги, которые только можно придумать, – и в Украине, и в Армении, и в Европе. Не боишься, что у тебя сорвет крышу от такой популярности? 

– Не боюсь, потому что я всегда мечтал об этом! Пришлось пройти очень длинный путь. И сделать это было тяжело. То же самое в жизни: достичь чего-то трудно, зато потерять можно в одну минуту, в один миг. Так что я знаю цену тому, чего добился, и надеюсь, что не потеряю этого никогда.

– Так ты себя искусственно сдерживаешь, чтобы не поддаться влиянию славы?

– Нет. Но иногда я специально слушаю, что обо мне говорят. Это очень приятно и сильно мотивирует, чтобы в дальнейшем работать еще лучше. 

– Чье мнение для тебя важнее всего?

– Прежде всего, я самокритичен. Я сам знаю, когда сыграл хорошо, а когда нет, где смог что-то сделать, а где нет. А потом уже – и Луческу на теории, и друзья, и родственники.

– Как ты воспринимаешь критику в свой адрес?

– Если критика соответствует реальности, то я очень хорошо ее воспринимаю, потому что это говорит о том, что у меня есть потенциал играть еще лучше. 

– А если, допустим, тебя ругает человек, сам никогда не игравший в футбол?

– Может быть, у нас с ним будет дискуссия по этому поводу. Ведь не все же видят, что творится на поле. Смотреть футбол намного легче, чем играть. Когда выходишь на газон – это совсем другой мир. Поэтому я начинаю обычно объяснять, почему в этой ситуации произошло именно так. Но когда высказывает недовольство представитель мира футбола, лучше прислушиваться, чем спорить. Хотя можно выслушать, а потом высказать свое мнение. 

– Тебя можно довести до бешенства?

– Есть грань, когда я понимаю, что продолжать уже нельзя, что это не поможет. Я буду продолжать доказывать – только не словами, а своей игрой. 

– За какой матч в ушедшем году или, может быть, незабитый гол ты себя ругаешь больше всего?

– Было много моментов, которые я не реализовал. Но я стараюсь работать над этим, потому что знаю, что в игре у тебя может быть всего только один момент, но очень ответственный. Возможно, при счете 0:0 на 90-й минуте у тебя будет шанс, и если ты не забьешь, то команда потеряет очки. Поэтому стараюсь совершенствоваться, тем более в последний месяц с этим вопросом у меня были некоторые проблемы. 

– И все-таки какой момент был самым обидным?

– Думаю, домашний матч против «Челси». У меня было пять моментов, когда я пробивал по воротам, но Чех вытаскивал мяч. 

– Как ты относишься к тому, что армянские болельщики, вне зависимости от того, насколько удачно ты играешь, все равно тебя хвалят?

– Я никогда не воспринимаю похвалу, если знаю, что сыграл плохо. Они же фанаты, это нормально. Это люди, которые тебя любят и во всем поддерживают. Я им за это благодарен. Кстати, сейчас ситуация поменялась: когда я плохо играю, мои соотечественники начинают меня критиковать. 

– Генрих, ты только что сказал, что работаешь над реализацией. Но это любимая общая фраза у футболистов. Можешь объяснить, как именно происходит «отработка»?

– Могу смоделировать голевую ситуацию на тренировке. Да, ворота свободны, вратаря там нет. Но ты сам понимаешь, что надо пробивать в угол, а не просто в створ. Лучше попасть три раза из десяти в угол, чем постоянно бить по центру. Это и есть результат работы. 

– А штрафные удары отрабатываешь?

– Да, после тренировки остаемся с ребятами.

– Но ты же в игре их не пробиваешь! Не решаешься?

– Просто Мистер перед матчами говорит, кто должен бить. Поэтому я и не подхожу к мячу. 

– Ты человек эмоциональный. Как насчет пенальти, нервов?

– Я уже пробивал пенальти в прошлом году, в матче с «Говерлой», – промазал. Но если еще будет возможность – пробью. Почему нет? 

– Не боишься на поле получить травму? Ведь в подсознании это есть всегда.

– Нет, если футболист выходит на газон с такими мыслями, то он точно получит травму.

– Твои мама и сестра часто приезжают на матчи?

– Последний поединок, на котором была сестра, – игра с «Ювентусом» в Турине. А мама… (Долго вспоминает.) Когда сборная Армении играла с Литвой! Если говорить о «Шахтере», то на игре с «Барселоной» два года назад. 

– Но по телевизору они смотрят?

– Да, всегда! И по телевизору, и в Интернете находят трансляции. После игры сразу звонят, поздравляют, ругают иногда.  

– Что изменилось в тебе со времени перехода в «Шахтер»?

– Стал взрослее: пришел, когда мне было 21, а сейчас уже 24.

– Ощущаешь, что стал взрослым?

– Да, потому что уже привык к этой команде. Когда приходишь в новый коллектив, пытаешься адаптироваться, а со временем начинаешь чувствовать себя свободнее, как опытный человек.

– Чувствуешь, что набираешь авторитет в команде, растет твоя значимость, имеешь право голоса?

– Права голоса я пока что не имею, потому что есть футболисты, которые находятся в «Шахтере» дольше меня. У нас есть капитан и вице-капитан, которые имеют право голоса. Я могу делать свою работу на поле – вот мое право!

– Как ты относишься к тому, что стал популярным среди девчонок: многие фанатки видят в тебе потенциального мужа и хотят познакомиться?

– Пока ни с кем не познакомился, никто не подходил. (Смеется.) А вообще, приятно быть в центре внимания девчонок.

– Тем не менее ты живешь на базе и особо не выезжаешь отсюда…

– Ну почему?! Иногда выхожу. Просто я знаю, для чего тренируюсь, для чего играю. Не отрицаю, что можно совмещать одно с другим. Но теперь, когда я стал кумиром и начал больше забивать, я не хочу забывать о футболе и менять дорогу. Она у меня одна, и я намерен все совместить.

– Коллеги по команде не травят по поводу места жительства?

– Поначалу – да, даже дали мне прозвище Президент Базы. Сейчас уже год, как ничего не говорят, успокоились, привыкли. Хотя… Иногда травят, мол, что ты, домой едешь или останешься на базе? 

– А как же личная жизнь? Если честно, находясь постоянно на «Кирша», шансов познакомиться со своей будущей половинкой у тебя маловато.

– Может быть, но это судьба, а от нее не убежишь.

– Фаталист, веришь в судьбу?

– Да, конечно. Датой рождения была определена моя судьба. Как, впрочем, и у всех. Жизнь – это книга, а мы в ней актеры и играем так, как написано. 

– Но ты же сам сделал выбор – жить на «Кирша», а не в центре Донецка.

– Значит, так в книге написано!

– Слушай, может, ты просто экономишь на квартире?

– Нет! (Смеется.) Нет! Никогда не было проблем с деньгами, и они для меня стоят на последнем месте. Если ты работаешь, то должен зарабатывать. «Кирша» я выбрал, потому что мне нужно было больше концентрироваться на тренировках и матчах, чем на жизни в Донецке. Зная, какие красивые тут девчонки, предпочел жить на базе, а уже в свободное время могу выйти пообщаться с друзьями. Я не затворник! Когда есть желание, выезжаю в город, чтобы расслабиться, отвлечься от футбола и начать следующий день со свежей головой.

– То есть недостатка в общении ты не испытываешь?

– Никаких «недостатков» у меня нет. Только сильно скучаю по своим друзьям и родственникам в Армении.

– Ладно, давай помечтаем. Какой ты видишь свою будущую жену?

– Красивой, умной.

– Так все говорят. Не бывает человека, который сказал бы: хочу страшную и глупую.

– Да ну! Есть такие! Для меня неважно, будет она блондинкой, брюнеткой, рыжей. Важно, чтобы она имела хорошее образование, потому что, если у нас будут дети, надо же заниматься ими. Она будет сидеть дома, а я буду зарабатывать. 

– А если она не пожелает сидеть в золотой клетке и захочет делать собственную карьеру или свое дело развивать?

– Зачем? Я же буду деньги приносить.

– Ну ей же тоже нужно состояться как личности, нужно общение.

– Пусть зовет своих подруг к нам домой.

– Почему тогда твоя мама и сестра работают?

– (Пауза.) Я маме предлагал рассчитаться, но она говорит, что без работы не может. Просто будет некомфортно себя чувствовать, ведь всю жизнь она чем-то занималась. А современные молодые девочки ведь не работают. (Смеется.)

– А сестра у тебя старая, что ли?

– Не в этом дело. Сестра живет не в Армении. Она работает в УЕФА и хочет сама себя обеспечивать. Я ей иногда помогаю, но она этим недовольна. Говорит: «То, что ты зарабатываешь, – это твое». Но я ей говорю, что «твоего-моего» нет. Мы – одна семья, и это – наше.

– С момента перехода в «Шахтер» в какие-то курьезные, веселые истории попадал? Может, какие-то необычные звонки были?

– Звонков много бывает… от незнакомых.

– И чего они хотят?

– Денег! 

– Что ты им отвечаешь?

– Конечно, отказываю. Как я могу незнакомым людям давать деньги взаймы или просто? Они же уже не вернутся.

– С трудом представляю тебя в ночном клубе. Быть может, в кафе какие-то истории случались?

– Бывает, заходим в ресторан или кафе, люди узнают, просят автограф или сфотографироваться. Для меня это нормально и приятно, я никогда не прячусь от народа, от фанатов. Не чувствую себя звездой или каким-то крутым. Я обычный человек.

– Что ты заказываешь в кафе? У вас много вкусной национальной еды, и наши люди часто выбирают ваши блюда. А ты что предпочитаешь?

– Борщ и сало! (Смеется.) У нас, кстати, тоже есть почти такое же – бастурма.

– А сам готовить умеешь?

– Могу сделать спагетти и полуфабричные котлеты. Ну, и яичницу, понятное дело. 

– Тебя сватают в разные клубы, но ты говоришь, что думаешь только о «Шахтере». В дальнейшем ты хотел бы развиваться здесь, вместе с клубом, или уехать в Европу?

– Если честно, мне хорошо в «Шахтере». Но приходит время, когда хочешь менять обстановку. Не потому, что тут плохо, просто проверить свои силы в другом чемпионате.

– А если не получится?

– Если не получится, значит, в книге жизни так было написано! 

– Но есть же футболисты вроде Дарио или Томаша, которые практически всю карьеру провели в Донецке. Как тебе такой вариант?

– Если будет возможность, почему бы и нет? Я тоже готов провести всю карьеру в «Шахтере».

– Думал о том, кем станешь, когда закончишь с футболом?

– Были мысли. Тренером точно не стану, это не мое. Я могу найти себя на тренерском поприще, но не хочу. Это нервы, а мне не хотелось бы, чтобы у меня рано появились седые волосы. Если все будет хорошо, себя вижу в бизнесе. Еще не знаю, в каком направлении, но в этой сфере.

– Бизнес в Донецке?

– Нет, наверное, в Армении. Пока думаю, что по окончании карьеры вернусь туда.

– В Европе жить не хочешь? Ты же столько языков знаешь!

– Пока не хочу туда переезжать. А языки… По-французски сейчас говорим только с нашим физиотерапевтом Клеманом Азаром. А, еще с Мистером! Но с ним можно и по-английски, и по-русски, и по-португальски. Кроме армянского. Если честно, я хотел бы выучить в совершенстве английский язык, он мне всегда нравился.

– У тебя ведь есть высшее образование?

– Да, я окончил Институт физкультуры в Армении. Сейчас учусь в ереванском филиале Санкт-Петербургского института на экономической специальности. Поступил туда, потому что их диплом действителен почти в шестидесяти странах. Закончу – и хочу там же поступить на юриста. И одновременно буду совершенствовать английский.

– Кстати, обычно армяне говорят с акцентом. У тебя его вообще нет. Как так получилось?

– У меня бабушка москвичка. Я с ней много разговаривал дома по-русски. Она до сих пор живет в Армении – уже почти 50 лет. Наверное, благодаря бабушке у меня пропал этот акцент. И это хорошо!