Ваш надежный источник

В минувшие дни первые отряды курдских подразделений пешмерга прибыли из северного Ирака в населенный курдами город Кобани на сирийско-турецкой границе, и данное событие имеет не только военное, но и политическое значение для всего региона. Об этом пишет Дмитрий Добров в аналитической статье, опубликованной сайтом «ИноСМИ».

Далее материал приводим без изменений и сокращений.

«С начала сентября боевики ИГИЛ – Исламского государства Ирака и Леванта – пытаются взять Кобани (по арабски – Айн аль-Араб). Город, населенный преимущественно курдами, стратегически важен для ИГИЛ, так как его захват позволит напрямую связать позиции исламистов в провинциях Алеппо и Ракка, а также установить контроль над большим участком сирийско-турецкой границы. К тому же, если исламистам удастся разъединить курдские анклавы в Ираке и Сирии, это может похоронить планы создания «большого Курдистана». Вот почему Анкара до последнего момента отказывалась пропускать помощь в Кобани и сделала это лишь под большим давлением США и их союзников. Не секрет, что Турция является объективным союзником ИГИЛ в этом регионе, используя исламистов в борьбе как против Дамаска, так и курдов. Турция была и остается основным каналом переброски зарубежных джихадистов и оружия в Исламское государство.

Примечательно, что в первый период своего существования ИГИЛ не вступало в прямую конфронтацию с курдами и даже сотрудничало с ними в борьбе с шиитским режимом в Багдаде и алавитским – в Дамаске. Однако по мере расширения Исламского государства (халифата) со столицей в Ракке курдские анклавы стали мешать исламистам. В первую очередь – Кобани, который лежит на перекрестке стратегических путей у турецкой границы, через которую исламисты перекачивают значительную часть контрабандной нефти. Кроме того, обострились идеологические разногласия: будучи формально суннитами, сирийские курды поддерживают рабочую партию Курдистана с ее светской, националистической и марксистской идеологией, которой в корне претит идея халифата. Хрупкое равновесие было нарушено в августе, когда ИГИЛ начало масштабное наступление в Сирии и Ираке. Курды были захвачены врасплох стремительным продвижением джихадистов и вынуждены были отступить.

Джихадисты наступают на Кобани с запада, юга и востока и захватили, по различным оценкам, от трети до половины города. В результате фактического окружения защитники Кобани могут получать подкрепления в живой силе и технике только через северную границу с Турцией. Однако Анкара постоянно блокировала помощь, и это привело к массовым протестам курдов как в Турции, так и в Европе. Десятки журналистов наблюдали с турецкой стороны границы, как за Кобани шли ожесточенные бои, в то время как турецкие танки и артиллерия стояли, не вмешиваясь в происходящее. В то же время турецкие власти не пускали в Кобани курдских добровольцев, которые хотели прийти на помощь жителям города. Создавалось впечатление, что турки хотели руками исламистов окончательно разгромить отряды курдских ополченцев на севере Сирии, где до этого исламистами была разбита сирийская армия. ИГИЛ в глазах Анкары выглядит предпочтительнее как сирийских курдов, так и сторонников Дамаска.

Авиация США и их союзников пыталась оказать помощь защитникам Кобани, но бомбежки не смогли значительно ослабить силы ИГИЛ. Эффективность авиаударов оказалась низкой, отряды ИГИЛ чрезвычайно мобильны, а вылеты приходилось делать из удаленных баз в районе Персидского залива. Кроме того, появлялась информация, что исламисты получают предупреждения от симпатизирующих им военных из Катара, Саудовской Аравии и эмиратов, что позволяет им своевременно менять позиции.

В течение нескольких недель США и их союзники по антитеррористической коалиции пытались воздействовать на Турцию, чтобы она, наконец, пропустила подкрепления к курдским ополченцам в Кобани. Турция упорно отказывалась это делать, считая ополченцев из ведущей курдской партии Сирии «Демократический союз» (ДС) союзниками Рабочей партии Курдистана (РПК) Абдуллы Оджалана и потому куда более серьезной опасностью, чем ИГИЛ. В конце октября турки уступили нажиму западных стран и пропустили в Кобани конвой из полутора сотен бойцов пешмерга, прибывших из северного Ирака. Об этом мировую общественность уведомил новый министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу.

Иракские курды под руководством Масуда Барзани считаются намного более лояльными Анкаре, чем национал-марксистская РПК. Однако, несмотря на серьезные противоречия между Демократической партией Курдистана под руководством Масуда Барзани, с одной стороны, и Рабочей партией Курдистана, а также ее сирийским союзником – Демократическим союзом, с другой, угроза со стороны ИГИЛ сплотила все курдские движения. В ходе летнего наступления ИГИЛ на иракский Курдистан бойцы курдского Демократического союза (ДС), сражавшиеся в Сирии против исламистов, перешли границу Ирака, чтобы помочь отрядам пешмерга, несмотря на натянутые отношения между ДС и правительством Барзани в Эрбиле. Сейчас иракские курды пришли на помощь ДС.

Открыв коридор для пешмерга, турки одновременно настояли на участии в операции по защите Кобани членов «Свободной сирийской армии», сражающейся с режимом Башара Асада. Это вызвало недовольство курдских ополченцев, поскольку у них всегда были натянутые отношения с «умеренной» сирийской оппозицией. Все последние годы курдские отряды народной самообороны на севере Сирии вели попеременно борьбу как с правительственными войсками, так и с отрядами сирийской оппозиции – фронтом «Аль-Нусра» и «Свободной сирийской армией». Даже угроза ИГИЛ не способна объединить сирийских курдов и «Свободную сирийскую армию» (ССА), которая пользуется поддержкой США и Турции. Курды уже заявили, что не пустят отряды ССА в Кобани и предложили им сражаться с ИГИЛ на других участках фронта.

Сирийские курды высоко оценили прибывшую помощь из иракского Курдистана. Для них особенно важны боеприпасы и тяжелое оружие, в том числе артиллерия. Бойцов у отрядов курдского народного ополчения достаточно, а вот тяжелого оружия в отличие от ИГИЛ нет. Еще большее значение имеет политический резонанс: до сих пор Европа и США признавали лишь курдскую автономию в Ираке, считая оджалановскую РПК и тесно связанные с ней силы Демократического союза в Сирии террористическими образованиями. Прибытие иракских пешмерга в зону сирийских курдов означает фактическую легализацию Демократического союза. В свою очередь, отправка помощи укрепляет политический статус курдской автономии в Ираке, которая становится теперь участником международной антитеррористической коалиции. Министр иностранных дел курдской автономии в Ираке Фалах Мустафа заявил, что «отныне Курдистан становится равноправным участником международной коалиции в борьбе с ИГИЛ». Сирия со своей стороны резко осудила решение Турции о предоставлении коридора для иракских пешмерга, назвав его нарушением своего суверенитета.

Турция с чрезвычайной тревогой следит за развитием событий в сирийском Курдистане, поскольку создание второй после Ирака курдской автономии создает для нее опасный прецедент. Хотя в Сирии проживает самая малая часть ближневосточной курдской диаспоры – от 1,7 до 2,5 миллионов человек из общего числа в 37 миллионов, северо-восток Сирии имеет стратегическое значение для всех участников гражданской войны, поскольку здесь сосредоточены основные запасы сирийской нефти. Президент (а ранее премьер-министр) Турции Реджеп Эрдоган неоднократно заявлял, что его страна не потерпит создания курдской автономии на территории Сирии. Вместе с тем, при Эрдогане Турция сделала ставку на региональное правительство иракского Курдистана, возглавляемое Масудом Барзани, в противовес другим курдским движениям, в первую очередь Рабочей партии Курдистана. Для Анкары этот альянс выглядел как «меньшее зло», нежели попытки образования курдской государственности в самой Турции. Сближение Анкары и Эрбиля наблюдалось и на политическом уровне. Они пытались сообща сдержать активность «Демократического союза» – сирийского подразделения Рабочей партии Курдистана и выступали против создания курдской автономии на северо-востоке Сирии. Однако в нынешней ситуации, когда ИГИЛ наступает на Кобани, курды объединились, и с этим считаться приходится как западным союзникам, так и Турции. Страны Запада осознают, что, поставляя курдам оружие, они идут на определенный риск, потому что при изменившихся обстоятельствах оно может быть обращено против Турции – члена НАТО. Однако в нынешней ситуации курды остаются единственными боеспособными союзниками США перед лицом ИГИЛ. Особо высокими боевыми качествами обладает РПК. В ее рядах около 15 тысяч бойцов, они хорошо организованы и мотивированы. Что особенно примечательно, как и во Вьетконге времен вьетнамской войны, до половины бойцов РПК – это фанатично преданные своей идее женщины.

В целом, последние события демонстрируют провал внешнеполитического курса Эрдогана, который делал ставку на исламистские движения в арабо-мусульманском мире, в том числе «Братьев-мусульман» в Египте и ИГИЛ в Сирии и Ираке. Турция даже не пытается скрыть, что целью ее политики в регионе является фактическое восстановление исторического влияния на земли, входившие до 1918 года в Османскую империю. Политика «неоосманизма», которую проводит Эрдоган, использует в первую очередь исламский фактор. Что касается идеи халифата, то Османский халифат (последний в цепочке халифатов) был формально ликвидирован лишь в 1924 году, и он был турецким. Идея «собирания мусульманских земель» не на шутку встревожила все соседние арабские государства, возникшие после Первой мировой войны на основе англо-французского соглашения Сайкса-Пико. А ведь именно отмена соглашения Сайкса-Пико и ликвидация нынешних «искусственных» границ в регионе Леванта является одним из основных требований ИГИЛ.

Поддержав «арабскую весну» и радикальные исламистские движения, Турция восстановила против себя большинство стран региона. Теперь Анкаре становится все сложнее поддерживать исламистов перед лицом объединенного фронта стран Запада и большинства монархий Персидского залива (за исключением Катара). Президента-исламиста Мухаммеда Мурси свергли военные в Египте, президент Башар Асад удержался у власти в Сирии, а против ИГИЛ образовалась международная коалиция, к которой Турция как член НАТО была вынуждена присоединиться и даже допустить участие в антитеррористической операции курдских пешмерга».