Научное издание Российской Империи: Закавказские татарки чувствуют себя тепло и уютно возле кучи навоза
В рамках проекта «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа» в 20-м выпуске за 1894 год опубликована статья учителя-надзирателя Батумского ремесленного училища А. Захарова, в которой рассказывается о семейно-бытовых традициях в среде закавказских татар, их представлениях о женщинах и красоте.
Попав в совершенно чуждую среду, девушка, ставшая женщиной, окончательно лишается свободы. Если в родительском доме она не имела права разговаривать с посторонними мужчинами, то в доме мужа ей нельзя перекинуться словом даже с членами семейства мужского пола, а с маленькими братишками мужа она объясняется пантомимой. В присутствии третьего лица она не может подходить к своему мужу, которого по большей части видит по ночам, и разговаривать с ним даже шепотом. «Лицо ее постоянно закрыто «яшмагом». Говорить о молодой женщине «у нее открытое лицо», значит считать ее безнравственной. Только с появлением на свет первого ребенка, женщина сбрасывает покрывало и приобретает право говорить с ближайшими своими родственниками», – пишет Захаров.
В первый год замужества деятельность молодой женщины ограничивается только домашним хлопотами, ее не обременяют тяжелой работой и редко отпускают из дома.
Если она уходит куда-нибудь, то ее всегда сопровождает свекровь, которая в доме мужа заменяет ей мать. По определению Захарова, свекровь «служит цербером нравственности» молодой снохи и очень строга и требовательна к ней – с утра до вечера невестка должна находиться при ней, исполнять все ее приказания и капризы, но редко удается удовлетворить их. «Тяжелый сварливый характер свекрови служит причиной многих несчастий в семейной жизни. При свекрови и без того тяжелая жизнь татарки обращается в сущий ад», – пишет он.
Она не дает ни минуты покоя своей невестке, и та не имеет права жаловаться мужу на свою судьбу. Она ложится спать, когда уже все заснули и просыпается, когда все еще спят. «Горе ей, если свекровь, проснувшись, увидит ее в постели», – пишет Захаров, по мнению которого старая свекровь вымещает на невестке те унижение и оскорбления, которые сама пережила в молодости.
Хотя иногда среди молодых женщин встречаются такие сильные натуры, которые умеют не только укрощать злой нрав свекрови, но даже внушать уважение и даже страх к себе, превращаясь в злых гениев для «родительниц своих мужей». «Мне нередко приходилось видеть окровавленных, избитых своими невестками старух. Особенно безжалостно обращаются со слабыми, больными, лишенными физической силы, старушками. Словом, в татарской семье между невесткой и свекровью постоянно происходит борьба. Кто из них выйдет победительницей из борьбы, зависит от мужчины, но считается неудобным мужу держать сторону жены», – свидетельствует автор.
Деревенский татарин смотрит на свою жену, как на рабочий скот – даже болезнь не может служить серьезной причиной освобождения ее от тяжелой работы. Весной, осенью, летом женщина настолько обременена работой и не имеет минуты отдыха, у нее нет времени думать о чем-нибудь другом. Мужчины, окончив жатву, предаются праздности, предоставив женщинам докончить остальное. Женщина работает и в поле, и в огороде, и дома. На деревенских улицах то и дело встречаются женщины с большими корзинами на спинах или деревянными, наполненными фруктами, чашками на головах.
«Тяжелый труд разрушающим образом действует на организм женщины. Она скоро теряет живость движений и в двадцать лет выглядит старухой. В татарских деревнях редко можно видеть женщину со здоровыми глазами: разъедающий дым кизяка быстро портит им зрение. Обувь считается для деревенской женщины украшением, поэтому она летом и зимой ходит босиком, что также вредно сказывается на здоровье. К этому надо прибавить плохое питание татарки-крестьянки: круглый год она питается или ячменным или просяным хлебом с овечьим сыром или кислым молоком. В неделю раз или два она готовит чечевицу или горох. Изредка крестьяне балуют себя пловом и молочной кашей. Мясо едят в год два или три раза в большие праздники или семейные торжества. Впрочем, мясом угощаются только мужчины, а женщинам и детям достаются обглоданные кости. Под тяжестью непосильных трудов татарка делается апатичной. Она редко поет свои заунывные баяты», – пишет автор.
В противоположность деревенским, городские женщины, ведут крайне однообразную праздную жизнь. С утра глава семейства уходит на базар по своим делам и возвращается поздно ночью, а женщина остается одна дома и ей нечем заняться. Она днем не готовит обеда, так как днем татары не обедают, они едят в сутки раз – вечером, а днем, как мужчины, так и женщины довольствуются куском хлеба с сыром или фруктами, а к вечеру готовят «шорву с мясом». Захаров пишет, что знал в Баку миллионеров-татар, дневное пропитание которых не превышало 5 копеек: 3 копейки на чурек, 2 копейки на сыр и лук.
Чтобы как-то скоротать время, татарка идет к соседкам или их приглашает к себе поболтать – так, в пустой болтовне она проводит весь день. «Часто болтовня женщин прерывается ссорой, бранью, до того отборной, что слышать ее редко приходится даже на базарах», – отмечает он.
Также автор отмечает примечательную особенность деревенских татарок – страсть к блестящим безделушкам и ярким материям. Без труда можно променять у них блестящую пуговицу или грошовые серьги на пару куриц или пшеницу. Этой страстью деревенских женщин пользуются разные торгаши и безжалостно эксплуатируют их. Существует много анекдотов о том, как хитрый торговец ловко надувает наивную крестьянку, часто эксплуатируя ее суеверия в свою пользу. «Раз я сам был немало удивлен, заметив в одной глухой татарской деревне у многих женщин копеечные ключики от часов с компасом. Я знал, что татарки понятия не имеют ни о каком компасе и об его употреблении. Расспросив подробно, я узнал, что какой-то ловкий торговец сбыл им эти ключики, как талисманы от дурного глаза и болезней. Воображение суеверных женщин было поражено тем, что стрелка сама собой вращалась под стеклом и это они приписали духу, сидящему под стеклом», – пишет автор.
Также автор рассказывает о своеобразных «женских клубах» – «ода́», которые татарки организовывают в конюшнях зажиточных крестьян. «Около навоза женщины чувствуют себя тепло и уютно, подостлав под себя солому, с поджатыми ногами, проводят они здесь целые часы», – свидетельствует он, отмечая, что каждая при этом занимается своим делом «не забывая работать языком». Здесь старухи рассказывают о чудесах, творимых теми или другими святыми, объясняют сны или явления природы. «Из разговоров старух молодая татарка, как из неистощимого источника, черпает те чудовищные предрассудки и суеверия, которыми так богата жизнь татарки. Здесь она находит пищу для своего воображения, фантазия ее воспламеняется сказаниями о чудовищах, семиголовых дивах, о юношах-богатырях. Чем больше в сказках сверхъестественного, тем больше они нравятся: приятно хоть на короткое время оторваться от будничной жизни и унестись воображением в сказочный мир чудес и фантастического вымысла», – пишет автор.
Хотя не только женщины – большие охотники до сказок, но и мужчины. В каждой деревне есть несколько стариков, в памяти которых сохранились во всей неприкосновенности предания старины и легенды. Собираясь вечерами, татары с вниманием слушают увлекательные рассказы или эпизоды из жизни самого рассказчика. В частности, Захаров рассказывает, как был свидетелем подобных сборов. Рассказывая об одном из присутствующих, который был слугой какого-то хана и рассказывал о своей поездке с хозяином в Москву, чем пользовался уважением и авторитетом у односельчан.
«Он рассказывал о странах, людях, море, кораблях, железной дороге, и все это он представлял в таком преувеличенном виде, что я еле-еле догадывался, о чем он ведет речь», – пишет он.
У рассказчика буквально слюни текли, когда он стал рассказывать о русских «ханумах», утверждая, что там нет простых женщин, там все «матюшки». Татары русских и вообще европейских женщин называют «матюшками», что равносильно понятию «мадам» или «барыня».
«Одеваются они лучше ханши. А о красоте и говорить нечего. У нас женщины как голодные чекалки, ноги, как барабанные палочки, а шея как черешок груши, сами они черны как вороны, грязны как свиньи, а там женщины белые, как снег, румяные как «лазарь», прекрасны, как гурия дженната, – словом, ни есть, ни пить, только любоваться их красотой», – передает Захаров рассказ бывшего слуги, отмечая, что, несмотря на преувеличение рассказчика, было заметно, что столкновение лицом к лицу с цивилизацией, с порядками, существующими в России, произвело на него сильное впечатление.
«Эх, что мы знаем, что мы видим, ослами родились и ослами умрем», – цитирует автор старика-татарина.
Напомним, «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа» – масштабное издание нарративных источников, осуществлявшееся управлением Кавказского учебного округа в период с 1881 – 1908 гг., включающее в себя исследования и описание истории, жизни, быта, этнографических особенностей народов, населяющих Кавказский регион Российской Империи.
Материалы по теме:
Новостная лента
Видео
Струнный квартет имени Комитаса отмечает 100-летие
