Ваш надежный источник

Во время русско-персидской войны, в 1805 году, когда отряд под предводительством полковника 17 егерского полка Павла Карягина попал в окружение в крепости Шах-Булах, командующий  персидскими войсками Аббас-Мирза предложил им «почетную капитуляцию», дав время на раздумья и принятие окончательного решения, взяв до этого момента на себя заботы по обеспечению их продовольствием. Об этом в своем фундаментальном исследовании «Первые добровольцы Карабаха», изданном в 1902 году в Тифлисе, пишет «Нестор истории Кавказа», военный историк, генерал русской армии В. А. Потто, рассказывая, как армянин Вани-юзбаши Атабеков с помощью карабахских армян спас отряд полковника Карягина от истребления персидскими войсками.

По истечении оговоренного срока, Карягин пошел на хитрость, предложив персидским войскам занять крепость Шах-Булах, а сам, по совету прекрасно знавшего свои родные места карабахского армянина, мелика Вани-юзбаши, прибегнул к ночному отступлению в сторону расположенного в горах Мухратага – небольшого каменного замка, некогда принадлежавшего мелику Адаму чаропертскому (Джрабердскому- прим.).

«7-го июля в десять часов ночи отряд тихо выступил из Шах-Булаха, и Вани повел его опять по таким скрытым тропам и оврагам, что неприятель долго не подозревал нашего ухода. На стенах замка были оставлены часовые, которые своими окликами ввели персиян в заблуждение. Когда отряд прошел уже за черту блокадной линии, Вани один возвратился в замок, снял часовых и благополучно привел их к отряду», – пишет Потто.

По рассказу самого Вани-юзбаши, во время перехода им по пути встретилась канава, через которую невозможно было перевезти орудия, а ввиду отсутствия леса, не из чего было сделать мост. Тогда четыре солдата добровольно вызвались лечь в канаву, чтобы по их телам перевезли орудия. В результате двое погибли.

Не без боев и потерь отряд, наконец, достиг до окруженного лесами и горами, которые затрудняли действия персидской коннице, замка Мухратага, где отряд Карягина обрел относительное спокойствие. Вани каждую ночь выходил из крепости и доставлял из окрестных армянских селений съестные припасы, а не успевший задержать их Аббас-Мирза отошел к Аскарану, оставив в горах для наблюдения за русскими двухтысячный отряд. В это время в Мухратаг пробрался из Елизаветполя брат Вани  –  Акоп – и принес с собой приказание Павла Цицианова держаться в замке до его прибытия.

«С этих пор, – рассказывает Вани, – я и Ладынский дни и ночи сидели на кургане, сторожа появление русских на реке Тертер. Скоро мы увидели вдалеке их колонны. Один армянин, посланный Цициановым, пробрался к нам с приказанием, если можно, то соединиться с его отрядом на реке Мардакерт. Ночью я вывел русских из Мухратага и в третий раз провел их благополучно через всю персидскую армию; к свету мы уже были в лагере главнокомандующего», –  пишет Потто, отмечая, что «встреча остатков храброго отряда была самая торжественная» – войска стояли в ружье и приветствовали его появление громким «Ура!». А Цицианов перед всеми обнял Карягина, благодарил всех офицеров и солдат, обещал донести о чудных подвигах отряда государю и «исходатайствовать всем примерное награждение». Вани он поблагодарил особенно, подарив на память свои большие серебряные часы, которые и поныне хранятся у его потомков.

На следующий день Цицианов двинулся дальше к Шуши, а Карягин с отрядом был направлен в оставленный почти без войск Елизаветполь, поскольку «надо было торопиться, чтобы не дать мятежным татарам напасть на сам город». Поход на Елизаветполь оказался последней оказанной русским в этой экспедиции услугой Вани-юзбаши, который в сопровождении уже собранных им 60 вооруженных карабахских армян повел отряд по кратчайшему пути, напрямик через высокие горы, что по определению Потто, «оказалось весьма кстати».

«Едва пришли в Елизаветполь, как получили известие, что Аббас-Мирза, обойдя стороной Цицианова, со всеми силами идет на Ганджу. Больной и израненный Карягин сам вышел к нему навстречу, и 27 июля, в битве при Дзигам, персидская армия была разбита на голову одним батальоном, не превышавшим 600 человек. Трофеями этой неслыханной победы были: весь неприятельский лагерь, все обозы, несколько орудий, знамена и множество пленных, в числе которых находился и беглый грузинский царевич Теймураз Ираклиевич. Таков был финал, закончивший персидскую кампанию 1805 года. Но волнения в крае еще не улеглись, в услугах Вани еще встречалась надобность, и он возвратился из Елизаветполя домой только весной 1806-го года», - пишет Потто.

На прощание с Вани-юзбаши Атабековым Карягин «счел своим долгом» выдать хранящийся по сей день в семье Атабековых аттестат, который гласит:
«Дан сей елизаветпольскому жителю Иованесу-юзбаши в том, что во время экспедиции моей в 1805 году против персиян он, находившись всегда при мне, показывал отличную храбрость в сражениях, бывших 24-го числа июня, и затем в продолжение четырехсуточной атаки отряда, мне вверенного, многочисленнейшим неприятелем под предводительством Аббас-Мирзы, сына Баба-хана, близ крепости Аскарана; потом в ретираде на пробой сквозь неприятеля к крепости Шах-Булаху и при взятии оной штурмом. Находясь же в сей крепости, когда отряд, будучи окружен неприятелем и не могши ни отколь иметь доставки провианта, претерпевал сильный голод так, что употреблял в пищу лошадей, он, Иованес-юзбаша, из единого усердия и ревности к службе его императорского величества, вызвался доставить некоторое число хлеба и скота и был послан с командою, для сего отправленною в деревни. Проведя оную туда и обратно без всякого вреда, он доставил хлеб и скот, коим поддержал совершенно истощенный голодом отряд. Потом, когда я принужден был, оставя сию крепость для спасения людей, вновь сильный недостаток в хлебе чувствовавших и блокадою от многочисленного неприятеля угрожаемых, ретироваться и искать безопасного убежища для остатка малочисленного отряда, имевшего тогда половину раненых людей, он, водимый неограниченным рвением и усердием, без всякой награды вызвался опять провести до крепости Мухратага, в горах находящейся, и исполнил то наилучшим образом, доставя в самое безопасное и неприятелю неприступное место, без чего, не имея ни одного проводника, ни одного человека, который бы знал положение тех мест, отряд от настигшего неприятеля в сражении (в коем, он, юзбаша, еще оказал храбрость) неминуемо должен бы был погибнуть. Наконец, по нахождении в той крепости, вдобавок сих великих опытов чрезвычайного усердия его, он, при недостатке хлеба, доставлял его от себя безденежно, и после того привел вновь отряд к соединению с войсками, под начальством его сиятельства главнокомандующего господина генерала от инфантерии) и кавалера князя Цицианова, для отражения неприятеля следовавшими. В доказательство таких знаков отличных услуг его, Иованеса-юзбаши, оказанных им без всякого награждения, но из единой верности и усердия к службе, истинным обязанным нахожу себя дать ему сей за подписанием моим и приложением герба моей печати. Благополучная крепость Елизаветполь (Марта 1-го дня 1806 года. № 40 ).
Его Императорского Величества Великого Государя моего полковник, 17-го егерского полка шеф, и орденов св. Анны 2-й и св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса кавалер, Карягин».

Князь Цицианов, в свою очередь, согласно историку Ладынскому, за «непоколебимую верность и преданность и спасение отряда» почтил заслуги «армянина-юзбаша» – Вани особой наградой: пожаловал в прапорщики, вручил золотую медаль и пожизненный пансион по 200 руб. серебром в год. Однако Потто пишет, что все эти награды Вани получил уже впоследствии за новые оказанные им услуги. Тогда князь Цицианов ограничился тем, что позволил братьям Вани и Акопу Атабековым перевести в свое село Касапет из елизаветпольской провинции, деревни Асканапат, двенадцать и из Шекинского ханства пять семей, бывших своих ричпаров (землепашцев – прим.), которые и были утверждены за братьями ханскими талагами.

А позднее, уже в 1815-м году, пишет Потто, Акопу Атабекову по особому ходатайству главнокомандующего в Грузии генерала Николая Ртищева была пожалована серебряная медаль, с сопроводительным письмом от главнокомандующего следующего содержания: «Карабахскому жителю-юзбаше Акопу Арютинову (Во всех официальных документах того времени и Вани и Акоп Атабековы назывались по имени отца их Арютиновыми – прим.). По засвидетельствованию генерал-майора и кавалера Ахвердова об отличном усердии к службе и преданности России, вами оказанных во многих случаях, наипаче же при содействии российскому отряду, бывшему под командованием полковника Карягина, к благополучному выходу из трудного положения, в каком находился сей малый отряд, по случаю атаки его в 1805 году многочисленными персидскими войсками и снабжения оного из своей собственности нужным продовольствием, я признал справедливым по Высочайше предоставленной мне власти, наградить вас от имени Его Императорского Величества нашего Великого и Всемилостивейшего Государя Императора серебряной медалью с изображением на одной стороне портрета Его Величества, а на другой – надписи: «За верность» для ношения на шее на красной ленте. Вследствие чего, препровождая при сем означенную медаль, я остаюсь совершенно уверенным, что вы, быв поощрены такою наградой, почщитесь вящим образом усугубить свое усердие на пользу службы Его Императорского Величества. Впрочем, пребываю истинный вам доброжелатель.
Его Императорского Величества, Всемилостивейшего Государя моего генерал от инфантерии, главнокомандующий войсками, расположенными в Грузии и на Кавказской линии, главноуправляющий гражданскою частью и пограничными делами в губерниях Астраханской, Кавказской и в Грузии, командующий военною Каспийскою флотилией и орденов российских: Александра Невского, св. Анны 1-й степени, св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса, имеющий золотую шпагу с надписью «За храбрость», и персидского: алмазами украшенного «Солнца и льва» первой степени, кавалер Николай Ртищев (город Тифлис, 4-го марта 1815 года, № 425)».

Продолжение следует.

Отметим, что исследование Василия Потто «Первые добровольцы Кaрaбaхa в эпоху водворения русского владычества (мелик Вaни и Акоп-юзбaши Атaбековы)», посвященное истории рода Атабековых, основано на разнообразных источниках, что позволило автору наиболее точно описать историю и образ отважных армянских добровольцев из старинной армянской династии Атaбекянов, а также осветить период вхождения Восточной Армении в состав Российской Империи и исторические события первой четверти XIX века.