Ваш надежный источник

Политолог Армен Минасян в комментарии для Panorama.am проанализировал ситуацию, сложившуюся после того, как 24 ноября авиацией Турции на сирийской границе был сбит российский бомбардировщик Су-24.

Эксперт сперва напомнил слова президента России Владимира Путина о том, что самолет был сбит ракетой типа «воздух-воздух» с турецкого F-16 над сирийской территорией и упал в Сирии в четырех километрах от границы с Турцией. Российский президент назвал это «ударом в спину» со стороны пособников террористов. А. Минасян также напомнил слова пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова о том, что «действия Турции необъяснимы».

«На самом деле турецкая сторона своими действиями не оставила никаких возможностей для неопределенности: дальнейшие шаги показали, что российский самолет был сбит в высшей степени показательно и этот инцидент содержал четкий месседж», – отметил политолог.

Комментарий А. Минасяна.  

Рассчитанная пощечина

Никаких сомнений в том, что действия Анкары были запланированы, быть не может. Наблюдения экспертов свидетельствуют, что осуществляющие в Сирии военные действия российские самолеты периодически пересекали воздушное пространство Турции, начиная с первого дня операции. При этом эти нарушения были вынужденными, и в Анкаре не могли не знать об этом. Дело в том, что российские самолеты, отправляющиеся на боевое задание с расположенного недалеко от Латакии аэропорта «Хмеймим», фактически, могли возвращаться на базу, лишь незначительно нарушив воздушное пространство Турции. Эксперты объясняют это направлением ветра на востоке Средиземноморья в этом сезоне, что заставляло российские самолеты заходить на посадку на авиабазу «Хмеймим» с севера Латакии.

Как видно на распространенном турецкой стороной после инцидента изображении карты, хотя сбитый самолет и выполнял действия на территории Сирии, но пролетал там, где границы образуют подобие узкого вытянутого мыса. По заверениям экспертов, ширина данного участка составляет 2 км, российские самолеты его периодически пересекали. То есть в Анкаре знали, что российские самолеты, действуя в обычном режиме, на несколько секунд нарушат воздушное пространство Турции. Более того, ранее подобные нарушения были зарегистрированы неоднократно, Москва брала на себя ответственность за них, однако ситуация не выходила за рамки ритуально-дипломатического недовольства. По всей видимости, в РФ была уверенность, что поведение Турции в этом плане не изменится, в результате чего в Москве были вынуждены назвать случившееся «ударом в спину».

То, что турецкая сторона действовала предумышленно, доказывают также кадры падения российского Су-24. Все понимают, что крушение сбитого самолета носило мгновенный характер и его съемка могла быть чистой случайностью. То, что падение российского бомбардировщика было заснято и сразу же появилось в эфире турецких СМИ, свидетельствует о том, что на месте работала заранее подготовленная съемочная группа.
Конечно, можно съемки приписать действующим на суше боевикам, однако понятно, что в этом случае, по законам жанра, съемка должна была сопровождаться различными возгласами типа «Аллах акбар», и, во-вторых, падение самолета должно было бы выглядеть несколько иначе: в распространенном видео самолет при падении не приближается к снимающему, а отдаляется от него. Если представить местность и принять за основу, что самолет двигался от турецкого участка границы к сирийскому участку (о чем свидетельствует место падения самолета), то можно предположить, что съемка в любом случае велась с территории Турции.

О демонстративности и запланированности действий Анкары свидетельствуют также последующие развития. Их одним словом можно охарактеризовать, как ведущие к эскалации. Так, после инцидента Анкара долгое время не считает нужным связаться с российской стороной, хотя последняя довольно долго хранила молчание и, вероятно, имела подобные ожидания. Наконец, турецкая сторона могла заявить, что произошло недоразумение или их средства защиты приняли российский самолет за сирийский и пр. Вместо этого премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу заявил, что самолет – российский, сбили его они и имели на это право. Более того, официальная Анкара в Брюсселе инициирует соответствующую процедуру НАТО, передает российским дипломатам соответствующую ноту, а в Стамбуле перед российским торговым представительством организуется акция протеста. Иначе, как пощечиной, это назвать нельзя.

Доминирование эмоций

Москва, как уже отмечалось, вначале проявляла предельную сдержанность (до полудня об инциденте даже не объявлялось официально), затем, понимая ситуацию, президент В. Путин, его пресс-секретарь, глава МИД и Генштаб ВС России выступили с заявлениями, за которыми последовали комментарии различных экспертов и политических деятелей. Официальные месседжи Москвы были жесткими: помимо оценок, Москва официально заявила о том, что Турция поддерживает террористов, что российско-турецкие отношения будут соответственно пересмотрены, что впредь Турция признается как более опасная, нежели Египет, страна. Вдобавок к этому министр иностранных дел РФ Сергей Лавров отменил запланированный визит в Турцию. 

В отличие от жестких и неопределенных официальных заявлений, т.н. общественное мнение в России оказалось чрезвычайно эмоциональным. Сперва туроператоры один за другим объявили о прекращении продаж путевок в Турцию, а мнения различных экспертов колебались между призывами просто наказать Турцию и заявлениями о начале Третьей Мировой войны. Причем, зачастую озвучивался тезис о наказании Турции «посредством армян и курдов».

В любом случае, до сих пор нет какой бы то ни было четкости в вопросе, как именно Москва отреагирует на произошедшее. А то, что отреагировать придется, – вне всяких сомнений. Дело в том, что хотя в Москве произошедшее пытаются мотивировать личными бизнес-интересами президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана (якобы нефтяной бизнес «Исламского государства» через территорию Турции ведет сын Эрдогана, а Россия своими действиями препятствует этому), на самом деле данный шаг Турции был явно направлен на то, чтобы «указать России на место». Когда президент Путин после крушения российского самолета А321 на Синайском полуострове объявил об операции «Возмездие», он обещал наказать один за другим всех виновников, где бы они ни находились.

Безусловно, в случае, если оставить в стороне эмоциональный фон, это всего лишь заявка сверхдержавы на самоутверждение, согласно которому Россия впредь будет последовательно защищать интересы своих граждан, где бы они ни находились. И вот Турция своим откровенным, показательным действием бросает вызов России, что предполагает два варианта развития событий: либо Москва примет вызов и пойдет на эскалацию с достаточно прогнозируемыми и печальными последствиями, либо проглотит обиду от пощечины и смирится с тем фактом, что РФ – вовсе не сверхдержава.

Естественно, второй вариант имеет меньше шансов на жизнь, и Путин своей реакцией уже показал, что принимает вызов. Однако, с другой стороны, перспективы первого варианта весьма опасны. Турция является членом НАТО и находится под «щитом безопасности» Североатлантического альянса, и Анкара сделала ставку именно на это обстоятельство. Россия не может не учитывать этого. Остается найти правильный инструментарий «возмездия», который Россия имеет в распоряжении и может применить на практике. 

НАТО ждет испытание

Действие Турции представляет собой довольно серьезный вызов и для НАТО. Хоть и некоторые страны Альянса, а также генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в первых заявлениях использовали формулировки, которые говорили о солидарности с Турцией, однако дальнейшие заявления и действия свидетельствуют о том, что в Североатлантическом альянсе не склонны всецело втягиваться в эту ситуацию.

Сперва из анонимных источников США стало ясно, что в Вашингтоне изучили и установили: «российский самолет был сбит в небе над территорией Сирии», а затем и анонимные источники Брюсселя сообщили, что генсек НАТО выразил личное мнение, а не позицию Альянса.  

Оно и понятно. НАТО после Холодной войны действительно находится в поиске новых миссий, и сколько бы громогласных заявлений о демократии, правах человека и безопасности ни делалось, отныне становится очевидно, что страны-члены Альянса в плане вызовов и угроз на сегодня имеют мало общего и число этих общих интересов уменьшается все больше и больше. В таких условиях ожидать безоговорочной поддержки Анкары, скорее всего, было бы неверно.

Пожалуй, именно в этом заключается причина того, что страны-члены НАТО, помимо содержащих осторожные формулировки посланий о солидарности, в основном призывали Москву и Анкару вступить в диалог. Отсутствие контактов, а тем более эскалация ситуации станет настоящей головной болью для НАТО и даже может стать наглядным доказательством недееспособности Альянса. 

В конце концов следует понимать, что в гипотетической ситуации, при которой обостряются отношения между Россией и НАТО, самый большой страх в связи с этим должны испытывать не Турция и США, а восточноевропейские страны.

Сложно представить, что ради тех или иных интересов в Сирии или ради геополитических интересов Москвы и Анкары, к примеру, Эстония или Чехия поставят под угрозу свою физическую безопасность.

В этой ситуации, вероятнее всего, партнеры НАТО в первую очередь заставят Турцию пойти на публичные уступки, а к России обратятся с призывами проявить большую сдержанность.