Ваш надежный источник

Наглядной иллюстрацией положения дел в Араратской долине и той демографической обстановки, сложившейся там после походов хромого завоевателя, служат описания Гонсалеса де Клавихо - испанского дипломата и путешественника, камергера Энрике III – короля Кастилии и Леона, поставленного последним во главе посольства к Тимуру.  Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

«В следующую субботу, тринадцатого мая, посланники выехали оттуда, и их путь лежал у подножия горы Ноева ковчега. Гора эта очень высокая, и на вершине ее лежал снег, и была она голой и безлесной <…> Росло много ржи, которая сама по себе рождалась каждый год, как будто была посеяна человеческой рукой, но она никуда не годилась, так как не имела зерен; также там росло много кресса, будто посеянного <…> Пройдя половину пути у ее подножия посланники увидели большой город, который уже давно был необитаем. Он тянулся на добрую лигу, и местные жители рассказывали, что это был первый город на земле после потопа и что его построил Ной <…>  Это место осаждал Тамурбек лет шесть назад», - цитирует дипломата Казинян.

Сам Ереван в годы усиления союза Кара-Коюнлу еще «не отошел» от нашествия хромого завоевателя, находясь формально в составе его империи. Однако права на Армению с наследным Миран-шахом (сыном Тимура) уже оспаривали вождь монгольского племени Джалаиридов Ахмад («султан Ирака и Армении») и примкнувший к нему грозный атаман «черных баранов» Кара-Юсуф.

«В 1408 г. войско тимурида Миран-шаха потерпело сокрушительное поражение, сам он был убит. Спустя два года погиб и Ахмад Джалаирид; таким образом, «армяно-иракская страна» автоматически доставалась Кара-Юсуфу. В 1410 г. предводитель «черных баранов» провозгласил на унаследованной бесхозной территории объединенное государство со столицей в Тебризе. Собственно тогда Ереван и вошел в состав политического Кара-Коюнлу», - пишет Казинян, отмечая, что ситуация, в которой оказался город в начале XV в., была катастрофической.

Ереван обрекался на полное вытеснение армянского слоя, на его окончательное поглощение тюркским пластом. Для поддержания традиционной жизни городу необходим был мотив, который возник с появлением в начале 1400-х гг. в Ереване человека, которого еще при жизни называли и «Вселенским епископом», и «Вторым Просветителем», и «Столпом армянской веры» – Григора Воротнеци (Татеваци).

Подход Воротнеци состоял в том, что в разные исторические эпохи в Араратской стране зарождались и гибли армянские царства, однако даже вне зависимости от политического статуса земель армянский элемент здесь доминировал всегда (в конце концов, есть принципиальное идеологическое отличие между понятиями страна и государство). И сегодня, когда перспектива полного вытеснения приобрела реальные очертания, координация национальной жизни именно на исторической родине важна как никогда. В этом контексте он и вскрыл жизненную необходимость возвращения резиденции в Араратскую долину, пишет Казинян.

На рубеже XIV-XV вв. в Ереване появился один из образованнейших людей эпохи, ректор Татевского университета Григор Воротнеци (Татеваци), который  лучше кого-либо понимал перспективную значимость этого уголка национальной жизни: в тот период уже ни одно другое араратское поселение не обладало потенциалом поддержания в будущем пусть скромного, но городского быта.

Ректор Татевского университета вручил городу патент на благородство и  счел необходимым именно в Ереване возвести в сан педагога сразу нескольких своих воспитанников, в том числе Товму Мецопеци. «С этого времени древнейшее поселение и должно было трансформироваться в новую ипостась - стать на территории Родины средоточием политической, культурной и духовной жизни. В городе стали переписываться евангелия и песнопения, Ереван стал приобретать черты, коими ранее не обладал», - пишет автор.

После кончины в 1409 г. Татеваци Товма именно в Ереване перепишет наставления учителя и начнет работу над «Летописью» и «Историей Тимура и его преемников». И самое главное: вместе с Ованнесом Гермонаци именно Товма осуществит завет наставника – вернет резиденцию Пастыря армянского в Араратскую долину, в Первопрестольный Эчмиадзин, отмечает он.

Об этом существует соответствующая запись Киракоса Банасера (Словесника): «Да будет благословенна память их и молитвами их да смилуется Христос Бог над нами и всеми христианами! И великий вардапет Григор Воротнеци, который подобен был факелу, зажженному в мире, вручил в городе Ереване посох монаху Товме и удостоил его степени вардапета, обладающего двенадцатью правами».

Далее Казинян раскрывает причины, по которым стало возможным появление в Ереване Григора Татеваци и последующая  ереванская миссия его учеников в условиях жесточайшего религиозного притеснения и засилья пришлого и абсолютно не склонного уважать и принимать местные ценности элемента. 

«Начало XV в. – период ожесточенной борьбы (за власть и территории) не только между племенным союзом Кара-Коюнлу и тимуридами, но и выступившими на стороне последних свирепыми «белобаранными» союзами Ак-Коюнлу. Именно в водовороте этого яростного противостояния вынашивались и определялись контуры тактического сотрудничества армянских вельмож с «чернобаранным союзом», на базе которого (и только!) стало возможным как более или менее стабильное функционирование Татевского университета, так и активная деятельность наиболее просвещенных армян.

В жестокой схватке с тимуридами и Ак-Коюнлу («белобаранным союзом») Кара-Искандар очень рассчитывал на армян. Стремясь заручиться поддержкой коренного населения, он провозгласил себя «царем Армении» («шах-е-Арман») и не выступил против, когда некоторые писцы приписали ему и армянские корни. Это был прагматический расчет, причем двойственность его натуры вскрывает Товма Мецопеци», - пишет Казинян.

Здесь частыми становятся и упоминания об уроженцах Еревана – писцах Тертере Ереванци, Нерсесе Ереванци и др. Особенно показательна грамота Джахан-шаха (сына и наследника Кара-Искандара) об освобождении Церкви от налогов. А в ереванском предместье Аргаванд сохранилась фамильная усыпальница Саадов – известного колена из «чернобаранного» племенного союза.

И наконец, самое главное: в 1441 г. в Араратскую долину официально вернулась резиденция главы Армянской Апостольской Церкви. Престол национальной веры вернулся и окончательно обосновался в Араратской долине, всего в 20 км западнее Еревана. Городу была предоставлена «недостающая мотивация» на последующее развитие.

На десятом году правления Католикоса Григора Маквеци пала Византия. Несмотря на то, что отношения между армянским и константинопольским духовенством были не самыми гладкими, падение Константинополя в 1453 г. стало тягчайшим ударом по православию. Как отмечает Казинян, Абрам Анкюраци и Аракел Багишеци в своих сочинениях оплакивали крушение Константинополя, выражали в этой связи «армянский гнев». Да и много позже Католикос Симеон Ереванци писал: «Султан Махмуд отнял Константинополь у греков. С этого времени мусульмане завладели всеми странами, где жили греки, армяне и персияне. Христианская власть прекратилась. Все должностные лица с этого времени стали назначаться из мусульман, все дела христиан - духовные и мирские, разрешались устными и письменными приказами мусульманских властей».

«Недолгий отрезок властвования политического союза Кара-Коюнлу отметился еще одним важным событием, оказавшим ключевое воздействие на перспективы развития Еревана. Именно в первой половине столетия он стал центром отдельного наместничества (бекства) и был провозглашен «стольным поселением Араратской земли». Учреждение Ереванского бекства - принципиально новый этап развития общественно-политических процессов в армянском мире.

Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) с периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге, помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.