Ваш надежный источник

Философия постепенного выделения Еревана как самого оптимального центра армянской будущности не в последнюю очередь зиждилась на наличии сравнительно приемлемых (в тот период) условий поддержания национальной жизни. Между прочим, весьма важный нюанс, позволяющий понять, почему армянская элита с Ереваном связывала политические перспективы. Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

И в этом аспекте, крайне ценным представляется и сообщение начала XVII в. Антонио де Гувеа – посла короля Испании и Португалии Филиппа III в Сефевидском государстве –  относительно того, что «Ереван был полностью населен армянами». А католический миссионер Патер Филипп, посетивший Ереван, сообщал, что «жителями завоеванных мусульманами городов и всей страны являются христиане-армяне».

«Свидетельство дипломата (едва ли слишком преувеличенное) дополняет и предположение о том, что армянская часть плененного Ферхад-пашой населения, в отличие от угнанных шиитов, вскоре вернулась к повседневной жизни», – отмечает Казинян.

В самом начале XVII в. тридцатилетний шах Аббас I начал войну с османами и уже вскоре овладел Тебризом. А уже весной 1603 г. его армия вторглась в пределы Ереванского беглярбекства, разбив военный лагерь в районе армянского «города мастеров» Джульфы, и подготовилась к осаде Нахиджевана – «столицы армянского фольклора».

Османы были в смятении, что обуславливалось двумя главными факторами – слабость Мехмеда III как государственного мужа и его неспособность и нежелание вести военные кампании и плотная концентрация шиитского населения на юге Ереванского округа, готового в любой момент переметнуться на сторону «своих».

Османскому беглярбеку Шариф-паше предписывалось либо выдержать оборону крепости до переброски дополнительного войска, либо «разграбить окрестные селения до прибытия персидского войска, а потом скрыться в крепости Ереван», в которой со времен последней войны дислоцировался состоявший из наемников османский гарнизон.

Это были так называемые «эялет аскерлери» - провинциальные войска, которые, как правило, комплектовались из местных кочевников. По сообщению османской хроники, именно они и сдали крепость кызылбашам. Челеби пишет: «Заблудший шах послал на Нахичеван Зулфикар-хана. Нахичеван входил в округ Ревана и на здешнего беглярбека Шариф-пашу возлагалась обязанность охраны крепости. У него было 300 воинов <…> Когда персы напали на крепость, находившиеся в ней наемники заявили, что раньше были рабами шаха и, не подчинившись приказу Шариф-паши, сдали крепость Зулфикар-хану».

«Направляясь в Ереван, Аббас I видел ухоженные земли; армянское население Араратской долины успело за десятилетний отрезок относительно мягкого режима благоустроить свои дома, восстановить хозяйство. Это оставило очень сильное впечатление на сефевидского шаха, и, видимо, именно тогда он и стал вынашивать планы по использованию армянского ресурса в деле экономического развития страны», – пишет Казинян.

Об осуществленных Аббасом I мобилизационных работах А. Даврижеци пишет: «Шахиншах приказал персидским войскам направиться в область Араратскую и окрестные гавары, поднять отовсюду мужчин, называемых райятами, будь то христиане, магометане или какого-либо иного племени, собрать и привести их в стан персов, чтобы они вместе с персидскими войсками участвовали в сражениях, толкали сибай и иными действиями помогали персидским войскам. Чтобы, когда начиналось наступление или выдвигали сибай, выталкивая вперед христиан, подставлять их под огонь и меч и чтобы тем самым народ армянский истреблялся с обеих сторон: османами - спереди и персами - сзади».

«Последняя цитата наглядно иллюстрирует положение Еревана между османским молотом и кызылбашской наковальней», - отмечает Казинян.

Армянское население ереванской округи и северных земель Араратской долины еще до начала осады Еревана (в ноябре 1603 г.) проживало в режиме военного положения. Османскими властями осуществлялись мероприятия, направленные на выполнение сельскохозяйственных и прочих заготовок. «По сути, это был режим продовольственной разверстки - с той лишь разницей, что вся производимая продукция (мясо, зерно, фрукты и т.д.) не закупалась в установленных властью завышенных нормах и заниженных ценах, а «экспроприировалась» до последнего», – пишет Казинян.

В результате чего армянское население Араратской долины оказалось на пороге страшного голода, вследствие чего часть жителей вынужденно покинула дома, успев прихватить с собой кое-какие припасы, а в отдельных случаях перегнать скот в труднодоступные скальные урочища. Эта часть ереванцев скрывалась в пещерах и гротах близлежащих предгорий Гегамского вулканического массива (в районе Гарни) и плато Арагацотн. 

В контексте подобного положения армянского населения Еревана и следует воспринимать отдельные свидетельства о том, что в период осады часть горожан «явилась на поклон» к Аббасу: «когда шах прибыл в Ереван, жители Араратской страны пришли поклониться и приветствовать его, преподносили дары в соответствии со своими возможностями».
В такой атмосфере и началась осада Ереванской крепости, пишет автор.  

Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) с периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге, помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.