Ваш надежный источник

По свидетельству Аракела Даврижеци, персы, применяя, по сути, тактику выжженной земли, разорили и опустошили страну из-за османских войск, дабы не осталось ничего для прокормления их. Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

Вот как описывает положение Армении посетивший ее в 1670-х гг. французский негоциант Жан Шарден: «…я выехал из Эривани и четыре мили ехал по холмам и долинам <…> на следующий день проехали пять миль по ровным и плодородным местам, окруженным горами, оставив вправо гору, называемую горой Ноя <…> продолжая путь, мы сделали восемь миль. Большое поселение Садарак, на полпути осталось влево от нас; оно по значению соответствует главному городу той части Армении, которая называется Шарур <…> Одиннадцатого числа мы сделали четыре мили по той же дороге и по такой же красивой местности <…> и переехали отделяющую одну часть Армении со столицею - Эривань от той части Армении, где столицей Нахичеван.

Персидская история утверждает, что этот город был одним из самых больших и красивых городов Армении <…> Армянские писатели считают Нахичеван еще более древним и говорят, что строить его начал Ной, поселившийся там после потопа. В доказательство своих слов ссылаются на происхождение названия этого города: по их словам, Нахичеван на старом армянском языке значит первый поселок или первый странноприимный дом <…> В прежнее время здесь было до сорока тысяч домов <…> ныне – это большой разрушенный город; его скорее можно назвать грудой развалин <…> сейчас в Нахичевани приблизительно две тысячи домов <…>.

Аббас Великий велел все разрушить и вывести оттуда население. Он поступал так всюду для того, чтобы помешать туркам укрепиться в крепостях и пользоваться оттуда жизненными припасами. В том состоянии, в каком еще находится до сих пор этот город, он имеет очень жалкий вид. Персидская история, как уже сказано, утверждает, что этот город был одним из самых больших и красивых армянских городов Армении <…>
… мы выехали из Нахичевани и сделали всего семь миль. На первой миле нам пришлось переехать реку по очень большому мосту <…> Местность, проезжаемая нами, была безводна и бесплодна. Там ничего не встречается кроме каменистых косогоров. Ночевали мы на берегу реки Аракс <…> ее переезжают в том месте, где находится разрушенный город Старая Джульфа <…> он называется старым в отличие от города Джульфы, построенного против Испагани. Этот город имеет полное основание называться старым, так как он совершенно разрушен; ныне можно судить только о его величине. Он был расположен по склону горы, вдоль берегов реки. <…>

Я не думаю, чтобы где-нибудь на свете нашлась местность менее плодородная и ужасная, чем Старая Джульфа; там не видно ни деревьев, ни травы. Правда, по соседству встречаются места более плодородные, но все же нельзя встретить города, расположенного в более сухой и каменистой местности. Однако расположение города красивое и похоже на длинный амфитеатр. Там в настоящее время живет не более тридцати армянских семейств. Шах Аббас поступил так по той же причине, по которой разрушил Нахичеван и другие города Армении, находящиеся на той же линии, а именно для того, чтобы лишить турецкую армию жизненных припасов.

Этот тонкий политик и великий полководец <…> решил превратить в пустыню земли, лежащие между Эрзерумом и Тавризом, по линии, где расположены Эриван и Нахичеван и служившие обычным маршрутом для турок, где они укреплялись, потому что находили там достаточно жизненных припасов для продовольствия войска. По словам персидской истории, он вывел из этих мест всех жителей и животных, разрушил все здания, сжег все деревни и деревья, отравил много родников и таким способом обеспечил свои владения».

По мнению Казиняна, в контексте тактики выжженной земли необходимо учитывать и позицию Аббаса I относительно того, что при определенном стечении обстоятельств крайне полезным для османов мог предстать представленный армянами трудовой ресурс. «Шах был поражен способностью армян жить и развиваться в условиях, никак тому не благоприятствующих, посему им вполне предметно осознавалось следующее: при возможном овладении османами Араратской долины тактика отступления обречена, если на выжженной земле останется жизнеспособное количество армянского населения, могущее перерасти в дееспособное качество. Способность армян к созиданию стала еще одной причиной депортации по национальному признаку», - отмечает он.

А стремление шаха развивать свое государство экономически и превратить новую столицу Исфахан в центр мировой торговли стало другим важным фактором, обусловившим неизбежность депортации армян. Потому он и рассредоточил большую часть пригнанного населения в столичном пригороде, где армянами был заложен город Нор Джуга (Новая Джульфа), ставший в скором времени инкубатором ремесленных и купеческих кадров всего Востока. 

«Шах, крайне заинтересованный в эксплуатации армянского потенциала, не только воздерживался от явных религиозных притеснений, но и поощрял строительство в Нор Джуге (Исфаханской Джульфе) культовых сооружений. В течение первых лет депортации армянами были воздвигнуты собор св. Аменапркич и ряд церквей (св. Аствацацин, св. Геворка и др.). Тогда же шах предоставил армянам новые привилегии, и его столица Исфахан в скором времени превратилась в центр грандиозной торговли между Востоком и Западом, Севером и Югом. Аббас лично расторгнул Англо-персидское торговое соглашение и передал всю монополию на торговлю сырым шелком исфаханским («нор-джугинским») армянам», – пишет Казинян.

Потакание христианам со стороны шаха обижало мусульман и, особенно, духовенство и те спросили шаха: «Почему ты дал христианам так осмелеть или почему не обращаешь их из блудной веры в истинную веру Магомета?» И шах, видя их душевную досаду, сообщил им тайну своего сердца и сказал: «Пусть вас не огорчает преходящая и суетная любовь моя, выказываемая им, и не ругайте вы меня, ибо насилу я привел их в нашу страну, ценою больших затрат, трудов и уловок, но не ради их пользы, а ради нашей: ради благоденствия страны нашей <…> Если вы даже разрубите их на части – ни один из них не примет веры нашей. Остальные же наоборот испугавшись тайком будут возвращаться в свою страну; и получится, что труды наши пропали даром. Вот потому я и высказываю любовь к ним, дабы они остались в нашей стране. Старики же, родившиеся в Армении и переселившиеся сюда, вскоре умрут <…> И если вы радеете о пользе народа нашего, то поступайте по-моему».

Таким образом, еще одной причиной, обусловившей неизбежность армянской депортации, стало стремление кызылбашского правителя развивать ремесла и торговлю и превратить свое государство в важнейшего игрока мирового товарообмена. В самом скором времени исфаханские армяне действительно заняли ведущие позиции в этой сфере и в конкуренции с Ост-Индской кампанией удачно отстояли «право на торговую» в акватории Индийского океана, пишет Казинян.

Стимулы, которыми руководствовался шах Аббас, были весьма сродни мотивации Тимура – превратить Самарканд в центр всего мира - в связи с чем «Великий хромой» еще за два века до кызылбашского правителя и переселил тысячи армян в столицу своей огромной империи, впрочем, в масштабах более скромных.

«Складывается впечатление, что шах разрешал вопрос, о котором тремя веками позже говорил британский разведчик Лоуренс Аравийский: “Армения должна быть разделена. В одной части должны быть природные богатства, в другой - ничего, кроме армян <…> Армяне не должны владеть Арменией, плодородными землями <…> Если когда-нибудь армяне получат возможность, если они будут владеть одним уголком земли, они завладеют всей землей и заставят работать все остальное человечество. Вот что знают и чего боятся <…> все, кто знает их”», - пишет Казинян.

Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) с периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге, помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.