Ваш надежный источник

В 1736 г. Надир провозгласил себя шахиншахом и подписал договоры не только с Россией, но и с османским султаном Махмудом I, по которому последний отказывался от своих кавказских земель в пользу Персии. Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

Западная Армения осталась под властью османов, Восточная вместе с Ереваном становилась частью империи Надира. К сороковым годам XVIII в. на азиатском субконтиненте образовалась бескрайняя держава, простиравшаяся от Индии до Кавказских гор, пишет Казинян.

В Ереван с целью составления описи государственных налогов по городам, селам и округам прибыл в ранге управляющего мирза-Кязум, который не скрывал своей ненависти к христианам и потому комфортно чувствовал себя именно в Армении, где притеснение христианского населения доставляло ему особое наслаждение.

«Кязум ничем не отличался от османского предшественника, разве что увеличил налоги и обложил ими Церковь. Для сравнения: если Реджеп-паша с одного виноградника взимал 1500 динаров «нагда» (наличного), то мирза-Кязум – 9810, если за одну мельницу османские управляющие взимали (до 1735 г.) 1650 динаров, то при Кязуме этот показатель составил уже 3150 динаров, если за одну овцу раньше взималось 25, то сейчас  - 60 динаров», - пишет автор.

Армянский Католикос Абраам III неоднократно пытался обратить внимание шаха на произвол и бесчинства, однако все его письменные послания оставались безответными. «Возможно, церковную почту перехватывали в пути агенты мирзы-Кязума, коих тогда развелось великое множество. Косвенным свидетельством тому служит тот факт, что после каждого обращения мирза увеличивал налоги и зачитывал перед горожанами и сановниками «очередной ответ» от имени Надир-шаха», - отмечает он.

И, тем не менее, одно из посланий армянского Католикоса удостоилось-таки шахского ответа, из содержания которого можно сделать вывод, что ранние письма Католикоса действительно не доходили до шаха. Надир пишет мирзе-Кязуму: «Когда я во главе многочисленного войска пришел в Ереван, халифа (католикос) со своими людьми вышел мне навстречу с подарками, оказал мне большие услуги, а войску моему дал продовольствие. Посему я все налоги простил им и все, что они имеют, сделал магафом, с тем, чтобы навсегда они остались магафом. Зная об этом, вы, мои служащие, не касайтесь мульков и братии Эчмиадзина и это правило внесите в государственный дефтер, чтобы оно сохранилось навсегда».

Позже Надир подпишет скрепленный собственной печатью указ своим служителям со строгим приказанием – не подходить к токам Церкви и ничего там не измерять, пишет Казинян.

«В сороковых годах XVIII в. начали вычерчиваться контуры новой администрации в составе Персидской империи - Ереванского (Эриванского) ханства. Оно начало складываться еще в период правления Надира и его незадачливого векила в Араратской земле мирзы-Кязума. Первым полноправным наместником Ереванского ханства можно считать Тахмасп Кули-хана», - пишет он, отмечая, что он проводил лояльную политику в отношении местного христианского населения.

В результате оживилась торговля, Ереван вновь становился важным рынком. Монетный двор, чеканивший еще в XVII в. персидские монеты – аббаси, функционировал также в период Надир-шаха. Более того, известно, что Надир положительно отнесся к просьбе Католикоса «открыть в Ереване зарапхану для чеканки хотя бы медных денег, если не окажется серебра, а также серебряных монет, если серебро найдется», и удовлетворил его ходатайство о назначении управляющим Монетным двором мелика Акопджана.
  
«После прекращения военных действий между Надир-шахом и турецким султаном, я и ереванский хан написали письма в Карс, Эрзерум, Токат, Баязет, Ван, Багеш и другие места. Я - своему народу, а хан – паше Карса написали, что имеем приказ великого хана Надир-шаха известить страну и сообщить вашему государству, что, так как мир восстановлен, то купцы, и вообще всякие лица теперь могут приехать в Ереванское ханство и без сомнения и страха продавать и покупать все, что им хочется», - вспоминает Католикос Абраам III, с воодушевлением описывая в своем дневнике прибытия караванов в Ереван.

Показательно, что многие западно-армянские семьи – бывшие подданные Османской империи – перебирались на постоянное жительство в Ереван. Сохранилось немало вакуфных бумаг и купчих, свидетельствующих о достаточно интенсивных отношениях купли-продажи недвижимости (домов, садов, мельниц, маслодавилен, виноградников) в городе. Особенно активно дома приобретались в районе склонового квартала Дзорагюх, отмечает Казинян.

Между тем, султан Махмуд I не мог долго пребывать в роли стороннего наблюдателя и лишь отслеживать возвышение Персии. Новая Османо-персидская война началась в 1743 г., когда Ереваном правил Махмуд Кули-хан, причем инициатором выступил Надир-шах, вознамерившийся пресечь османские начинания уже в зародыше. В августе 1745 г. разыгралась битва под Ереваном, завершившаяся полным разгромом султанской армии.

«Но развить успех и перейти в наступление на территории Западной Армении (на что так надеялось армянское население Османской империи) Надиру не удалось в связи с нестабильностью внутри страны и войнами в Дагестане. Был заключен новый мир, подтверждавший нерушимость прежних границ и «персидскую юрисдикцию» Еревана», - пишет Казинян.

Однако смерть Надира спровоцировала борьбу за престолонаследие, которая велась между потомками убиенного шаха тюрками-афшаридами и представителями собственно иранской (арийской) зендской фамилии. В скором времени большую часть Персии взяли под контроль зенды, чем ознаменовали возвращение иранской династии к власти после семисотлетнего периода отчуждения, обусловленного вторжением алтайских монголо-тюркских племен, пишет Казинян.

Новый правитель Мохаммад Карим-хан не принял шахский титул, именовался лакабом Вакил од-Даула («Уполномоченным государства»). Ереванское ханство, между тем, как административно-территориальная единица Персидской империи окончательно оформила границы к середине  XVIII в., после смерти Надира. Занимаемая им площадь несколько уступала территории упраздненного Ереванского округа (беглярбекства), в состав которого при Сефевидах входила и южная часть среднеараксинского левобережья вместе с Нахиджеваном, отмечает Казинян.

Новая администрация занимала лишь северную и центральные части Араратской долины и на юге доходила до Шарура и Садарака. Таким образом, Ереван и Нахиджеван стали административными центрами отдельных (одноименных) ханств. Отметим, что после смерти Надира территория Южного и Восточного Закавказья была разделена между ханствами: помимо Ереванского и Нахиджеванского учредились Карабахское, Гянджинское, Шакинское, Ширванское, Кубинское, Бакинское ханства и ряд более мелких администраций, пишет он.

После заключения Османо-персидского мирного соглашения и последующего воцарения в Персии Зендской династии Ереван получил возможность развиваться в условиях относительно спокойных. Закончился более чем двухсотлетний период постоянных османо-персидских войн, в ходе которых Ереван около пятнадцати раз переходил из рук в руки. В городе вновь начали развиваться ремесла и торговля, стали восстанавливаться дома и культовые сооружения, пишет он.

Именно во второй половине XVIII в. ереванский наместник Гусейн Али-хан и перестроил сардарскую резиденцию – Ханский дворец на территории Ереванской крепости. В восьмистах метрах северо-западнее крепостных стен он воздвиг Голубую мечеть, сохранившуюся до сих пор. В частности, Голубая мечеть занимала площадь примерно 7000 кв.м и находилась в обнесенном кирпичной стеной дворике (71 x 47 м), по периметру которого возвышались четыре минарета высотой до 25 м. Комплекс, помимо молитвенного зала, включал в себя еще двадцать восемь павильонов разного назначения (библиотека, медресе). Некоторая громоздкость комплекса нивелировалась изящной детализованной отделкой и дорогой облицовкой; купол и минареты были выложены декоративными фаянсовыми плитками, украшенными майоликой. Перестраивались также мечети в Тапабаше и Демир-булаге.

Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) с периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге, помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.