Ваш надежный источник

Расположенная в Араратской долине Сардарапатская крепость, в ходе строительства которой Эриванским ханом в 1810-1820 гг. использовались и каменные плиты из древнеармянской столицы Армавир, являлся последним рубежом на пути продвижения русской армии к Эриванской крепости. Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

«Утро следующего дня началось с бомбардирования крепости. Картечь крушила все, и ответные выстрелы неприятеля скоро замолкли. Сквозь густую листву деревьев видны были только мелькавшие группы бегущих и бросающихся в ров сарбазов - персидских пехотинцев», – пишет Казинян.

На следующий день после начала штурма крепости, над ней развевалось белое знамя. В русский лагерь явился парламентер с письмом от Гасана, в котором последний просил перемирия на три дня и дозволения гарнизону отступить с оружием. Паскевич предупредил посланника, что если гарнизон безоговорочно не капитулирует в течение двадцати четырех часов, то «вместе с ханом будет на штыках моих гренадеров».Тем не менее, Гасан-хану удалось бежать.

Как отмечает В. Потто, по рассказам свидетелей, проезжая мимо крепости, встречались массы армян, распевавших на улицах свои молитвы, –  верный знак, что в крепости не оставалось уже ни одного персидского сарбаза. Уже 20 сентября Паскевич с главными силами вступил в Сардарапат, встреченный армянским духовенством и населением, было также освобождено множество русских пленных, которые во время осады были заперты в крепостной магазин, на крышу которого то и дело падали бомбы и ядра, ежеминутно угрожая смертью заключенным.

«Сардарапат пал и дорога на Ереван была открыта», - пишет Казинян.

Собранный 24 сентября 1827 г.  Военный совет решил, наконец, атаковать Эриванскую крепость. На вопрос Паскевича, как долго может продолжиться осада, Пущин ответил, не колеблясь: «в Покров день покроем и крепость».

«С утра началась канонада. Один из первых снарядов попал в главную мечеть и пробил купол из глазированных синих кирпичей, а другой – пробил стену сардарского дворца и даже повредил шахский портрет. На суеверных персиян это произвело дурное впечатление: Гасан-хан покинул дворец и переселился в тесную каморку крепостного каземата», - пишет Казинян, отмечая, что крепость громили десятки орудий с двух батарей в течение двух последующих дней - 27 и 28 сентября.

Само армянское ополчение принимало активнейшее участие в освобождении родного города, который вопреки логике сумел сохранить свой национальный стержень, несмотря на тысячу лет религиозных притеснений и склонений к вероотступничеству.

«И все же лукавый Гасан-хан вознамерился построить последний в истории мусульманского периода развития Еревана армянский оборонительный заслон: загнал ереванских женщин, стариков и детей в крепость в надежде на великодушие русского воинства. Тем не менее, 1 октября 1827 г. Эриванская крепость сдалась. Гасан-хан был пленен», - пишет Казинян.

В мечети, где укрывалось около трехсот персов, генерал Красовский пленил шесть ханов, в их числе – самого Гасана.

Многие участники жестоких баталий – русские офицеры и историки, казаки и ссыльные декабристы – нашли в Армении то, что долго и тщетно искали на севере. Миссию, о которой пишет В. Потто: «Древняя Армения, как и все народы, населявшие соседние страны, обоготворяла природу. Но во второй половине третьего века царь Тиридат  <…> принимает святое крещение,  и с тех пор христианство, крепнувшее с веками, получает значение огромной образовательной и государственной силы в Армении. Оно нашло в стране готовую почву. Свет истинной веры давно уже проникал в нее».

Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) с периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге, помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.