Ваш надежный источник

Американская писательница, общественный деятель, юрист Анна Теркотт-Аствацатурян (Anna Astvatsaturian Turcotte) в ходе встречи со студентами специальности журналистика Российско-Армянского университета (РАУ) 10 ноября в Ереване выступила с лекцией, рассказала о своей книге «Никуда: история изгнания», об общественной деятельности, о работе по признанию Арцаха, которую проводит армянская Диаспора. Она также рассказала историю своей семьи и то, почему она решила заняться общественной деятельностью. Свой рассказ Анна Теркотт-Аствацатурян записала и в эксклюзивном порядке передала Panorama.am.

Воспоминания Анны Теркотт-Аствацатурян приводим без изменений и сокращений:

«Здравствуйте.

Меня зовут Анна, и я очень благодарна университету за то, что пригласили меня. Я так же хочу поблагодарить каждого из вас за интерес в моей работе.

Прежде чем начать, я хочу извиниться за мою неправильную русскую речь. Я очень редко говорю на эту тему по-русски.

Я родилась в Баку, в марте 1978 года.

Мое детство было счастливым, солнечным, красочным и обильным, насколько возможно это было в Советском Союзе.

Каждое воспоминание до 1988 года – счастливое: хоровац (шашлык. – Примеч. ред.), пляжные прогулки на Каспийском море, семейные вечеринки, красивые платья и туфли, которые моя мама покупала мне в Москве.

Но история моей семьи была не такой мирной, как мое раннее детство.

Мой дедушка Егише родился в Хндзореске, потерял родителей и уехал из Хндзореска с сестрой в Баку, чтоб обрести безопасность в 1915 году – во время Геноцида армян. В 1918 году в Баку он пережил вторую антиармянскую резню.

После массовой резни в Баку в 1918 году он бежал в Туркменистан со многими бакинскими армянами и со своей сестрой, а затем вернулся в Ереван в 1923 году.

Он с сестрой поселился в Ереване, поступил в школу и в университет. К сожалению, после войны, в 1945 году, Егише вернулся в спокойный и обновлённый Баку, потому что он не мог найти работу в Ереване. Советский режим дал ему чувство безопасности, и мой дед вернулся.

Родители родились в Баку, мои дяди, тети, двоюродные и троюродные братья и сестры, мой брат и я родились в Баку. Для сотен моих родственников Баку был родиной. И не только для нас, но и для 300 тысяч армян. Мы построили этот город. Все жили в этом интернациональном городе спокойно.

Но несмотря на этот мир между народами, армяне, которые любили Баку, свою родину, знали свое место. Когда я родилась, мои родители решили не называть меня «Ануш», в честь двух моих прабабушек, и вместо этого назвали меня Анной, нейтральной, интернациональной версией этого имени.

Мы говорили только по-русски с моими родителями. Армянские школы были закрыты в 1970-х годах. Это был интернациональный город, как нам об этом постоянно говорили, и русский считался правильным языком. Все старые люди говорили по-армянски, но только дома.

Мой дедушка знал об ужасах, которые могут осуществлять против армян, и поменял фамилию семьи, которая закончилась на «ян», – чтобы защитить нас. Мы больше не были Аствацатурян. Мы теперь стали Аствацатуровыми.

Когда я родилась, меня звали Анной Аствацатуровой.

Мог ли он знать, что это изменение фамилии спасет нас, когда буря ненависти настигнет нас в 1988 году, через десять лет после его смерти?

Я была очень любознательным ребенком. Справедливость и правда всегда были важны для меня.

Моя учительница во 2-м классе кричала на меня: «Чего выпучила свои огромные глаза, перестань так смотреть!»

Но я продолжала смотреть и задавать невозможные вопросы тогда, в моем мирном детстве, и позже, когда Нагорный Карабах – исторически армянская земля – решил воссоединиться опять с Арменией.

Я допрашивала моих родителей о насилии, которое внезапно обрушилось на армян в ответ на движение свободы Нагорного Карабаха.

Я допрашивала родителей, почему мои азербайджанские друзья больше не хотят играть и говорить со мной.

Я допрашивала, почему мужчины в черной одежде кричали «Смерть армянам» в нашем дворе.

Я допрашивала, почему я должна прятать мое лицо, когда иду в школу по улице.

Я допрашивала, почему я должна говорить людям, что я гречанка, когда вдруг кто-то спросит меня о национальности.

«Папа, почему мы должны прятаться в темноте с ножами?» – спросила я однажды своего отца, так как насилие над армянами происходило на нашей улице, прямо перед окном нашей гостиной.

Однажды ночью я спросила у моей бабушки, почему наш сосед-азербайджанец, человек лет 30-ти, напал на меня физически. Вопрос, который моя бабушка запретила задавать и попросила держать в себе. Она была очень рада, что я сбежала от него и ничего слишком плохого со мной не случилось. Бабушка умоляла меня не говоритьоб этом папе. Я не рассказывала родителям об этой попытке на протяжении 4 лет, до тех самых пор, когда мы уже жили в Соединенных Штатах. Моя бабушка знала, что, если бы мой отец знал, он бы убил этого человека, и тогда мы все были бы убиты.

Мои вопросы сводили с ума моих родителей. Они были в состоянии выживания и не могли мне помочь.

За тот год в Баку я,  бойкая девочка, которая лазила по деревьям лучше пацанов и ничего не боялась, резко замкнулась, ушла в себя.

Вопросы прекратились: события, демонстрации и насилие на нашей улице и во всей стране стало «нормальным».

Моя бабушка, учительница русского языка и литературы, посоветовала мне писать – для облегчения ума и души.

Мое спокойствие заключалось в том, чтобы найти ответы в себе, через мой дневник, который я перевела на английский язык и переписала его в книгу, когда мы приехали в Америку в начале 1992.

Я была таким же спокойным и сознательным человеком во время учебы в Высшей школе, а затем вуниверситете, на юридическом факультете, в Соединенных Штатах.

Мое выживание и самоподдерживаемость в новой стране были самыми важными.

Справедливость и правильность, и все то, что когда-то было во мне, бездействовало, и внутренняя энергия тихо пошла на образование, карьеру и мою семью. Все было,казалось бы, хорошо до одного момента в Вашингтоне, Дистрикт Колумбии.

В сентябре 2012 года я неохотно опубликовала свой дневник по рекомендации армянского интеллектуального сообщества в Бостоне.

Они сказали мне, что это исторический отчет о событиях, которые произошли с армянским народом, момент в истории с точки зрения свидетелей и жертв, записанный в ту саму пору, когда все это происходило.

Моя дочь – вот истинная причина того, почему я опубликовалакнигу. Когда Иванджелин родилась, мой второй ребенок, моя семья стала полной. Я глядела на ее лицо и видела в ней себя, вспоминала мое детство.

Ее лицо мне иногда напомнило, что тысячам детей в Нагорном Карабахе ежедневно грозит смерть, Армения и Нагорный Карабах нуждаются в каждом из нас в Диаспоре, точно так же, как нам нужна была помощь, когда нас убивали на улицах Баку. Эти дети, будущее нашего народа, стали для меня мотивацией и тогда, когда вышла книга на английском, и сейчас.

Я думала, что опубликую книгу и вернусь к своей личной жизни. Кто-то, когда-нибудь прочитает ее в библиотеке и все, думалая.

Несколько месяцев спустя, в декабре того же 2012 года, я была потрясена тем, что меня впервые пригласили выступить с речью на мероприятии в Конгрессе США в связи с Независимостью Арцаха.

Перед мероприятием кто-то порекомендовал посетить азербайджанскую лекцию одного из  министров по азербайджанской модели религиозной толерантности.

Когда я вошла в фойе лекционного зала, впервые с тех самых пор, впервые за все это время услышала азербайджанскую речь.

Моей мгновенной реакцией было скрыть лицо, как я прятала его на улицах Баку, склонив голову вниз и налево.

В тот момент я почувствовала страх, который и представить не могла, чтовсе еще существует во мне.

Тот же страх, который заставлял прятаться в темноте мою семью, всех – мужчин, женщин, детей, пожилых людей. Просто за то, что мы армяне.

В тот момент этот же страх страха вернул меня обратно, как будто меня мгновенно разбудили.

Меня взбесило то, что, будучи американской гражданкой, живущей в этой стране более 20 лет, я все еще боялась потерять свою жизнь, и кроме армян никто не знал, что с нами случилось.

И конфликт, который разрушил мое детство, продолжается.  То, что 150 000 армянского народа Нагорного Карабаха по-прежнему борется за свою свободу.

Я подумала: я в своей стране, как они смеют заставить меня вновь чувствовать подобное?!

С этого момента пять лет назад моя обычная жизнь закончилась, и началась жизнь общественного деятеля. Я поняла, что в Америке нет никаких свидетелей, которые хотят говорить о зверствах, совершенных против армян в Азербайджане.

Я так же поняла, что не многие люди в Диаспоре были преданы делу освобождения Арцаха.

Я не хотела быть такой диаспорой. В конце концов, где была диаспора, когда мы умирали в Баку, или когда мы приехали в Соединенные Штаты со 180 долларов и 4 чемоданами?

Я не хотела быть таким человеком.

Этому я посвятила себя.

Я стала говорить про это по всему миру, дважды говорила в американском Конгрессе, Европарламенте. И в каждом маленьком уголке США, в Европе рассказываю историю бакинских армян и о тяжелом положении Нагорного Карабаха.

Интересно то, что история моей семьи для меня была очень необыкновенная. Но когда я говорю с европейцами и американцами, у них на глазах выступают слезы. Сначала я думала, что это странно.

В конце концов, я жива, никто из членов моей семьи не умер, да, мы потеряли все и в некоторых случаях были физически избиты, но у нас все ок.

То, что дипломат может рассказать им, бывает без особого эффекта, как если бы он читал книгу истории вслух.

Но если это говорю им я, то эффект бывает намного сильнее, и они реагируют на рассказ так, как если бы они жили, думали об этом вместе со мной.

Именно поэтому я делаю это. Я вижу, что это имеет значение. Это помогает Арцаху маленькими и неизмеримыми способами.

Сравниваю то, что сделал Азербайджан со своими гражданами, армянами, с тем, что Азербайджан сделает с арцахскими армянами, если им когда-нибудь это позволят. Многие руководители в Европе и США знают об этом, иногда открыто признавая это.

Я приезжаю домой после все этих презентаций, и жизнь дома совсем другая. Там я бизнес-леди, юрист и вице-президент одного из крупнейших банков в Соединенных Штатах. Я мама двух маленьких детей, жена, избранный член городского совета, садовник, вязальщица и подруга для многих во всем мире.

Но у меня есть вот эта другая жизнь, очень для меня важная, которая даёт мне энергию для всего остального. И я думаю, что всётак, поскольку это дело моего сердца и души.

Рассказывая каждый раз про Баку, все равно легче никогда не становится. Трудно после этого спать и спасаться от моих воспоминаний, переживая ту же боль моего детства.

Но во мне что-то бурит. Меня часто спрашивают, почему и как я это делаю

То, что начиналось как самопробуждение, превратилось в большее. Одним из моих любимых цитат является «никогда не путай движение с действием» Хемингуэя.

Движения – отговорки, задержки, игры, которые мы играем с собой, чтобы заставить нас думать, что мы делаем что-то существенное.  Будучи в своей оболочке в течение двадцати лет после такого травматического переживания в детстве, я была активна.

Я пожертвовала многим, чтобы хорошо учиться и чтобы мои родители гордились мною. Но мое сердце никогда не было в этом процессе.

Я жила в основном для себя, для своего личного успеха в этой сложной, но удивительной стране, Америке.

Мои намерения всегда были хорошими.

Я была хорошим человеком, который был слишком уставшим, слишком занятым, чтобы делать множество вещей за пределами своих непосредственных потребностей и обязательств.

В конце концов, я была беженка. Пусть другие беспокоятся о мире, думал я про себя. Кто же помог нам? Не так много людей.

Но дорога в ад прокладывается хорошими намерениями, как говорятлюди, и я благодарна за мой момент пробуждения, когда меня пригласили в Вашингтон, чтобы в первый раз рассказать о самой болезненной части моей жизни.

И я считаю, что многие бакинские армяне, которые оказываются свободными в Соединенных Штатах, проходят такую трансформацию, возможно, не так публично, как я, но по-своему.

Чем больше меня приглашали выступать в сообществах по всему миру, тем больше я осознавала, как много мне еще нужно это делать.

Люди Арцаха, которых я часто посещаю, в том числе в мае этого года являются для меня моральной поддержкой.

Точно так же все армяне из Баку, Сумгаита и Кировабада – катализаторы для меня.

Они ко мне подходят везде, где я выступаю.

Наконец, они видят то внимание, которое эти события должны были получать за эти 25 лет. Но этого недостаточно.

Многие из беженцев посылают деньги в Армению и Арцах. Многие – участвуют в моей работе.

Есть много таких случаев, когда азербайджанские лоббисты пытаются протолкнуть антиармянские резолюции в американских государственных сенатах.

Один прекрасный пример – Южная Дакота. Это очень сельский штат с небольшой армянской общиной, возможно, 50 человек во всем штате. Когда азербайджанские и турецкие лоббисты приехали к представителям Южной Дакоты, чтобы принять антиарцахские и антиармянские резолюции, именно бакинские армяне их остановили.

Подобное происходило в Кентукки. Эти армянские беженцы вроде меня чувствуют, что Соединенные Штаты являются их домом, родиной, и бакинский режим не может прийти в их дом и обливать грязью Армению и Арцах. Они борются с ними, и они побеждают.

Многие диаспорскиегруппы участвуют в этом массовом движении.

Мы проталкиваем проарцахские резолюции. На пример, после того, как мы с мужем протолкнули резолюцию о признании Арцаха в нашем штате Мэн, меня пригласили выступить в штате Мичиган, рассказать о процессе и о том, как добиться этого.

Я рада очень сообщить, что Мичиган в прошлом месяце принял резолюцию о признании Арцаха.

Многие циники в диаспоре находят освободительное движение Арцаха утомительным. Они также считают эти резолюции бессмысленными. Когда я пытаюсь объяснить, надеюсь, что они поймут. Но многие  из этих людей никогда не были в Армении, поэтому я нахожу их в меньшинстве. Большинство в диаспоре хочет помочь Арцаху. Многие просто не знают, как это сделать.

И поверьте мне, такая пропагандистская работа очень важна, даже если здесь вы это, может, не чувствуете.

Онасдерживает антиармянскую риторику, как на государственном, так и на федеральном уровне.

Объем денег, миллиарды, которые Азербайджан тратит на антиармянское лоббирование только в Соединенных Штатах, невероятен. Они используют турецкую инфраструктуру и платят им за эту грязную работу. Я всегда говорю: у них есть нефть, у нас есть Диаспора.

И они очень этого боятся.

Это работа очень трудная. Бывает очень больно, когда они достигают своих целей. Но каждый день мы ищем их инициативы, которые они пытаются осуществить не только в Соединенных Штатах, но и в Европе, и мы реагируем на них.

Или мы продвигаем проарцахские резолюции и реагируем на их атаки.

Делать тяжелую работу трудно. Но продолжать – тяжелее. Я всегда стараюсь сосредоточиться на потребностях Армении и Арцаха. Таким образом, я не беспокоюсь о случайных неудачах.

Бывает много вариантов, когда эта энергия может быть истощена, и множество раз в неделю. Конечно, я злюсь и становлюсь циничной из-за бездействия и борьбы внутри нашей армянской общины. Но я продолжаю идти вперед. По-другому я не могу. Пример и силу беру от Арцаха.

Спасибо».

Напомним, Анна Теркотт-Аствацатурян родилась в Баку в 1978 году и вместе с семьей была вынуждена обосноваться в США в статусе беженки, спасаясь от погромов армян в Азербайджане в 1990 году. Она является автором книги «Никуда: история изгнания», рассказывающей о беженцах из Азербайджана в ходе карабахского конфликта. В книгу вошли воспоминания автора из ее детского дневника, в котором описаны факты гонений и убийств армян, проживавших в Азербайджане в 1988-1992 гг. В мае 2017 года был опубликован перевод книги на русский язык. В ноябре 2015 года она была избрана членом городского совета города Уэстбрук в США, набрав 64% голосов. Анна Теркотт-Аствацатурян активно выступает на тему погромов армян в Азербайджане в рамках прав человека и международного права, внесла решающий вклад в принятие резолюции Штата Мэйн от 2013 года, признающей независимость Нагорно-Карабахской Республики. В 2015 году была избрана членом Городского Совета Вестбрука, штат Мэйн. Также она выступает за содействие США Нагорно-Карабахской Республике. Она писала и активно выступала по всем Соединенным Штатам, включая также Конгресс США и Европейский парламент, где озвучивала проблемы прав человека, международного права, а также политики армяноненавистничества Азербайджана. Анна Теркотт-Аствацатурян награждена президентом Армении Сержем Саргсяном Почетной Медалью Мхитар Гош и Медалью Благодарности Арцаха – президентом Нагорно-Карабахской Республики Бако Саакяном в 2013 году.