«Мы никогда друг другу не врали»: Роберт Кочарян о дружбе с Владимиром Путиным
В интервью спецкору российского издания «Коммерсантъ» Владимиру Соловьеву второй президент Армении Роберт Кочарян рассказал о том, когда он подружился с президентом РФ Владимиром Путиным и насколько их дружба крепка, а также о том, почему уверен в своем успехе.
Ниже приводим ряд отрывков из интервью:
– 2008 год. Чувствуете ответственность за погибших в результате мартовских протестов в Ереване?
– Ответственность в первую очередь лежит на тех, кто радикализировал в результате предвыборной кампании ситуацию настолько, что все это взорвалось этим конфликтом.
– Но у власти всегда есть выбор не применять оружие.
– Ответственность за десятерых погибших лежит прежде всего на тех, кто спровоцировал массовые беспорядки. И конечно, поскольку в данном случае была оппозиция, была власть, в какой-то степени эта ответственность делится. Несомненно, делится. Может быть, кто-то мог бы сделать что-то, что предотвратило бы этот конфликт. Но в сослагательном наклонении, ретроспективно можно придумать такое количество сценариев, что просто запутаешься. Могло быть все гораздо хуже в той ситуации. Прокручивая назад, я часто думал, что можно было бы сделать по-другому, чтобы этого не произошло. Очень сложно. Иногда думаешь, а вот так могло бы быть по-другому, и сразу масса аргументов, что могло быть и хуже. По факту я просто убежден, что ответственность и на властях, но в первую очередь ответственны те, кто спровоцировал массовые беспорядки. Конечно, это была трагедия, и не дай бог, чтобы такое повторилось. Смотрите, что сейчас делается. Снова делят общество на черных и белых.
– Тех, кто за Пашиняна, и тех, кто против?
– Нет. Белые – это светлые силы, черные – темные. Тогда делалось то же самое. Тогда вся предвыборная кампания строилась на мобилизации протестного электората, и основные лозунги были черно-белые. Но политик не только за свои поступки и действия должен быть ответственным, но и за действия тех, кто за ним пошел. Потому что он своими речами создает атмосферу, при которой эти действия становятся возможны. Вот сейчас говорят, что в стране есть черные силы и белые силы и «те, кто не с нами, – это черные силы». Закладываются предпосылки для поляризации общества по черно-белому признаку. Нельзя к этому относиться равнодушно.
– Разве политики когда-то действовали по-другому? Вы сейчас тоже говорите, что те, кто сейчас у власти, все дестабилизируют и создают угрозу безопасности. Это тоже в этой логике.
– Мы не делим общество. Я говорю о конкретных политиках. Конкретных людях, которые это делают, о правительстве. Пожалуйста, критикуй правительство, если оно что-то делает не так, а ты в оппозиции. Критикуй оппозиционера, если он что-то делает не так. Но делить людей на черных и белых… Мы это проходили: красные, белые. Видели, к чему это приводит.
– Ваша дружба с Владимиром Путиным с некоторых пор известный факт. Вас называют одним из немногих людей, с которым у него действительно близкие отношения. К ним причисляют Сильвио Берлускони, Герхарда Шрёдера и вас. Президент России позвонил 31 августа и лично поздравил вас с днем рождения. Многими это было истолковано как демонстративная поддержка в период, когда в отношении вас возбудили дело. И это было сделано незадолго до визита Никола Пашиняна в Москву. Вас Путин поддержал, когда звонил?
– Восемь лет моего президентства и президентства Владимира Путина мы сотрудничали. Отношения были абсолютно честными. Результаты ошеломляющие. В Армении почти не было российских инвестиций. Теперь посмотрите, сколько российских компаний вошло на армянский рынок. Серьезных, крупных, интересных. Я уже не говорю о военно-технических отношениях. Конечно, выстроились и личные отношения. Мы никогда друг другу не врали. Эти отношения были очень искренние, откровенные, прямые. И я, и он всегда считали, что надо о проблемах прямо говорить, решать их, договариваться. Не выносить трения в публичную плоскость (трения всегда бывают). Как только выносишь в публичную плоскость, надо той же публике доказывать, кто прав, кто не прав, а это сильно осложняет поиск реальных компромиссов. Есть такие примеры с другими странами в том же евразийском сообществе. Такое длительное сотрудничество нас сблизило и чисто по-человечески. Наши контакты продолжались все время после моего президентства. Я их не афишировал и не пытался капитализировать каким-то образом.
– Это уже сделано: они уже публичны, а значит, будут капитализированы.
– Да, но мы общались все время после президентства. Я с огромным уважением отношусь к нему, чувствую, что его отношение ко мне схожее. Мы уважаем друг друга, уважаем ту работу, которую вместе проделали в российско-армянских отношениях. Наши встречи, беседы никогда не ограничивались ситуацией в Армении, они затрагивали гораздо более широкий круг вопросов.
– Что лежит в основе дружбы руководителей государств? Это должны быть или какие-то общие взгляды, или что-то пройденное вместе, что сблизило бы людей. В вашем случае это что?
– Это химия, которую не всегда можно объяснить. Это может быть и пройденное, и просто взаимные симпатии. Мало ли чего. Не думаю, что есть некий отдельный фактор, это сумма факторов, которые накладываются друг на друга и создают между людьми эмоциональную синергию. И это становится неким цементирующим составом для этих отношений.
– Октябрь 1999 года в этой сумме факторов занимает какое-то место? 30 октября Владимир Путин прибыл в Ереван, где накануне случился теракт в парламенте. Вы тогда лично вели переговоры с террористами. Это был ваш первый с ним контакт?
– Это был первый контакт. Я не могу сказать, что у нас с первого контакта завязалась дружба. У серьезных людей не может с одного-двух контактов, двух-трех встреч завязываться дружеские отношения. Так не бывает. Я отношусь к понятию «друг» слишком серьезно, чтобы с кем-то встретившись один-два-три раза сказать, что он мой друг. Язык не повернется. Это выстраивается годами. Не думаю, что у человека может быть сто друзей.
– На какой год знакомства с Владимиром Путиным вы могли сказать, что он ваш друг?
– Где-то на втором годе я почувствовал какую-то химию между нами.
– Взаимную?
– Да, это все бывает взаимно. Армения – маленькая страна, и если в тебе сидит ощущение вассальности, то никогда этой дружбы не будет.
– То есть вы говорили с ним на равных?
– Понятно, что Россия и Армения несопоставимы по своему потенциалу, но если у тебя есть внутренняя свобода, то как человек ты не строишь отношения под давлением де-факто неравных ресурсов. Перешагнуть через это у многих просто не получается. Я видел на разных саммитах, как многие руководители маленьких государств увиваются вокруг президента США. Ну не может быть там дружбы! Там могут быть какие-то вассальные отношения. Если мы говорим о дружбе, то должны говорить о личных отношениях. Об отношениях персональных в отрыве от того, каких размеров государство стоит за тем или иным президентом. Это же видно, лебезит он перед президентом крупной державы, увивается вокруг него или есть внутреннее достоинство и понимание, что страны неравны, но в личном плане ты настолько свободен, что готов к личным равным отношениям с человеком. И то, что он президент огромной, большой и сильной страны,– это не подавляет твою личную свободу, твое личное восприятие самого себя в этих отношениях.
– Вы можете снять трубку и позвонить Владимиру Путину? У него день рождения в октябре.
– Технически это сложно. Это открытая связь, не поговоришь. Я достаточно часто бываю в Москве и, как правило, использовал эту возможность.
– И в октябре вы … стоп, вы же невыездной теперь, не можете поехать к нему на день рождения.
– Это очевидная проблема, потому что я освобожден по иммунитету решением суда (Роберт Кочарян как экс-президент обладает неприкосновенностью по закону.– “Ъ”), но тем не менее паспорт мне не возвращают и говорят, что я невыездной. Совершенно незаконно.
Власть, которая все время говорит о восстановлении законности в стране, ведет себя радикально противоположным образом.
Вся жизнь моя проходила в борьбе, поэтому я не унываю. Что не убивает, делает сильней. Это известное высказывание для меня всегда по жизни было девизом.
– Можно сказать, что вы с Владимиром Путиным единомышленники? Что одинаково смотрите на какие-то вещи.
– Мировосприятие достаточно похоже.
– Вы с Владимиром Путиным на ты?
– Не хочу обсуждать эту тему. Просто это (информация о дружеских отношениях с президентом РФ. – “Ъ”) выплеснулось в публичную плоскость. Этот звонок – серьезная поддержка, но я никогда такие отношения не афишировал.
– Вы сказали, что обсуждаете с российским лидером широкий спектр вопросов. Есть острое противостояние России и Запада, конфликт на Украине. Вы наверняка с ним затрагивали эти темы. В этом смысле интересен ваш ответ на вопрос, почему Россия и Запад сейчас в такой стадии отношений. Или почему на Украине происходит то, что происходит.
– Это темы уже для отдельного интервью. Вопрос в том, какая биохимия у людей, как они думают, опираясь на здравый смысл. Это сильно формирует типаж человека. Это позволило нам легко общаться. Что в нем (Владимире Путине.– “Ъ”) мне нравилось, это то, что он в общении никогда не пытался подчеркнуть, что он президент страны, которая раз в тридцать больше Армении. Никогда этого не делал. Движение двустороннее.
– Вы говорили и говорите, что появилась угроза государственности, угроза госинститутам и даже угроза безопасности. Она в чем выражается?
– Мы живем в сложном взрывоопасном регионе. У нас четыре соседа, с двумя из которых закрытые границы. С одним отсутствуют дипотношения и есть огромный багаж исторических проблем и взаимного неприятия. С другой стороны, у нас ситуация «ни войны, ни мира». Но это потенциальная война, которая может разразиться в любое время.
Любой неосторожный шаг в геополитических приоритетах – это прямая угроза безопасности страны.
Полное интервью Р.Кочаряна – на сайте издания.