Ваш надежный источник

Сайт Panorama.am представляет интервью с председателем Кассационного суда Армении Ервандом Хундкаряном.

– Г-н Хундкарян, начнем с вызвавшего большой общественный резонанс дела и вопроса об этом. Кассационный суд Армении постановил частично удовлетворить жалобу генерального прокурора Армении Артура Давтяна на решение Апелляционного суда об отмене меры пресечения в виде заключения под стражу  второму президенту РА Роберту Кочаряну и направил дело на новое рассмотрение в тот же суд. Что подразумевало частичное удовлетворение?

– Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотел бы коснуться полномочий председателя Кассационного суда в целом. Если раньше председатель Кассационного суда, не являясь судьей какой-либо палаты, не входя в состав какой-либо палаты, по сути, можно сказать, мог принимать участие в заседаниях и Уголовной, и Гражданской, и Административной палат либо представлять обратную трактовку, что не мог бы участвовать нигде, то в настоящее время, произведенными после 9 апреля изменениями, Судебный кодекс устанавливает: председатель Кассационного суда является судьей конкретной палаты.

В настоящее время я являюсь судьей Гражданской и Административной палат. И, будучи судьей упомянутых палат, могу сказать: оправданно, что я могу быть не в курсе всех деталей относительно того, почему решение Уголовной палаты родилось именно в таком виде.

При нашем общении прихожу к убеждению, что у вас может сложиться впечатление, что мы – неинтересные собеседники для журналистов. Но поймите, что общение в таком стиле является требованием Судебного кодекса, Конституции.

В результате многочисленных судебно-правовых процессов мы попытались добиться того, чтобы судьи были обеспечены не только внешней независимостью, независимостью от внешнего мира, от должностных лиц, от давления. Мы также обязались обеспечить внутреннюю независимость судей, чтобы тот же судья был независим и от вмешательства председателя суда. Иными словами, там, где идет процесс правосудия, необходимо исключить внутреннее и внешнее давление. Поэтому я прошу прощения, однако не могу комментировать и высказывать какое-либо мнение о том, почему решение Уголовной палаты Кассационного суда родилось именно в таком виде.

– Недавно Армения ратифицировала Протокол № 16 к Европейской конвенции о правах человека, который дает возможность назначенным национальными властями судебным органам запрашивать у ЕСПЧ консультативные мнения.  Разве не было возможно именно по данному делу, которое может стать пробным камнем для судебной системы, запросить у ЕСПЧ консультативного мнения, поскольку, как сообщает сторона защиты, в зависимости от исхода дела, они готовятся обратиться в ЕСПЧ?

– Вы правы, в 2018 году в Армении вступил в силу Протокол №16 к Европейской конвенции о правах человека, который предусматривает возможность диалога высших национальных судебных инстанций с ЕСПЧ, в том числе проведение консультаций по различным правовым вопросам. То есть, если, по мнению суда, судьи речь о проблеме, которая, по их мнению, создает противоречие с нормами Конвенции, во избежание повтора ошибок возможность запрашивать у ЕСПЧ консультативные мнения – очень позитивный шаг.

Разумеется, мнение ЕСПЧ не является ограничивающим для судьи, а просто представляет консультативный характер, но для того, чтобы судья или суд направили подобный запрос, у суда должно сложиться убеждение, что  существует определенное соперничество и противоречие между внутригосударственным законодательством и нормами международной конвенции. Если судья этого не увидел, то он и не обязан направлять подобные запросы.

Наши процессуальные кодексы предусматривают аналогичную ситуацию в случае обращения в Конституционный суд. Для того, чтобы судья обратился в Конституционный суд, у него должен возникнуть вопрос: противоречит ли применяемая им норма Конституции? Из противоречивых друг другу судебных актов Апелляционного суда и суда первой инстанции мы не можем категорически предположить, что эта норма содержит в себе антиконституционность. 

Даже в своем выступлении в Национальном Собрании я сказал, что считаю естественным, когда судьи разных инстанций думают по-разному. Мы не должны относиться к этому как к проблеме, а, напротив, мы должны это приветствовать. И именно эти противоречивые трактовки заставляют Кассационный суд создавать  прецедентную практику. Поэтому нашему обществу не следует избегать того, когда у судов разных инстанций разные решения по одному и тому же вопросу.

– Г-н Хундкарян, в Армении после смены власти часто звучит мнение о необходимости внедрения переходного правосудия. Какие выгоды этого вы видите, как это может отразиться на судебной системе? Может это помочь судебной системе по резонансным делам? 

– Вы правы, о переходном правосудии говорится много, но я могу сказать, что термин «переходное правосудие» создает путаницу в обществе, потому что используется выражение «правосудие». Цель этого процесса, адресат – это не только суды, потому что, когда мы погружаемся в суть, видим – процесс охватывает цепочку от предварительного следствия до судебных инстанций.

То есть, если у нас нет доверия или у нас есть сомнения к предварительному следствию, осуществляющему надзор над законностью предварительного следствия прокурору и так далее, на этом основании предлагается создать пользующиеся доверием органы, осуществляемый которыми процесс будет более приемлемым для общественности. Но сказать, что наши судебные инстанции или судебная система не в состоянии решить эти проблемы, нельзя, потому что сегодня не об этом свидетельствует статистика по нашим судебным делам. Сказать, что наша система не работает и стоит вопрос относительно формирования других органов, не могу, у меня нет такого мнения.

Тем более, при создании любого органа, мы должны соответствовать требованиям Конституции. Иными словами, даже если будет такой законодательный подход, что законодательная власть видит создание специализированного суда, да, Конституция дает нам такую возможность. А то, какие эти специализированные суды дела будут расследовать, также является решением законодательной власти. Внедрение переходного правосудия осуществляется в случаях, когда органы правосудия не в состоянии выполнять какую-либо работу. Такой ситуации в нашей стране нет.

– Г-н Хундкарян, обратимся к решениям Европейского суда по правам человека, часть вердиктов ЕСПЧ против Армении связана с законодательными упущениями, несоответствиями с Европейской конвенцией о правах человека. В этом случае Кассационный суд, как высшая инстанция, должен следовать только нашему законодательству или и Конвенции, принимая во внимание, что рассмотрение дела может привести к еще одному вердикту против Армении?

С точки зрения применения норм Конвенции Кассационный суд не имеет никаких ограничений. Да, Кассационный суд во многих случаях решает пробелы в законодательстве именно благодаря непосредственному применению норм Конвенции. И в силу своей прецедентной практики, в кавычках можно сказать, что он направляет суды, что этот пробел может быть преодолен этим методом.

Но бывают и другие ситуации. Например, поставить человека перед компенсацией морального вреда. В нашем законодательстве применяется понятие нематериального вреда, но в свое время гражданское законодательство не предусматривало возможности компенсации нематериального вреда.

Точно так же у нас была конституционная норма, которая гласила, что лицо может быть привлечено к ответственности только в случаях и в порядке, установленных законом. Мы не предусмотрели случая компенсации нематериального вреда в законодательстве. Следовательно, с применением нормы Конвенции мы бы нарушили Конституцию. То есть это был пробел, который невозможно было преодолеть прецедентной практикой, поэтому мы произвели законодательные изменения.  Но по части пробелов, которые не создают противоречия с Конституцией, Кассационному суду удается давать решения, но только в одном случае: чтобы Кассационный суд мог сказать свое слово, в суд должна поступать нормально сформулированная кассационная жалоба, которая по своей сути будет такой, что у судей Кассационного суда вызовет убежденность – жалоба подлежит принятию в производство.

Мы можем часто видеть проблемы в деле, но мы можем быть не в состоянии их преодолеть или исправить, потому что у нас нет таких оснований в жалобе.

– Интерес в Армении к вердиктам ЕСПЧ и в частности выплачиваемым государством в их результате компенсациям довольно высок. В обществе озвучивается мнение, что эти суммы должны предоставляться судьями, из-за ошибки которых было зарегистрировано это нарушение. Что скажете об этом?

– Никакие международные документы не предусматривают, чтобы судья подвергался материальной ответственности за допущенную им ошибку. Это неприемлемый подход во всей европейской семье. Судья может быть привлечен к ответственности только в том случае, если он совершил преступное деяние, что в свою очередь было подтверждено вступившим в законную силу приговором.

– Коснемся инициативы по сокращению социальных гарантий судей, против чего выступает Ассоциация судей. Не приводит ли это к восприятию, что либо должны сохраняться высокие социальные гарантии судей, пенсии, либо коррупция среди судей неизбежна?

– Я не могу связать одно с другим. Мы говорили, что с точки зрения  независимости судей важно, чтобы судья не подвергался давлению во внешнем или внутреннем мире. Судья должен быть свободен. Другим важным обстоятельством является обеспечение социальных гарантий для судей, зарплат и пенсий.

Судья должен быть убежден, что эта его жизнь с многочисленными ограничениями оправдана, поскольку в будущем у него будет обеспеченная старость – в виде получения пенсии.

И Ассоциация судей отреагировала на законопроект, представленный крылом исполнительной власти, которым предпринималась попытка резко сократить пенсии, выплачиваемые судьям, установив верхний порог для пенсий, если бы арифметически подсчитали, получилось бы, что некоторые судьи получали бы пенсию в 2 или 2,5 раза меньше по размеру. Что касается пенсий судей, мы годами переживали регресс. Если ранее судье предоставлялась пенсия в размере 70% от его последней зарплаты, то сегодня этот показатель составляет около 49,5%, что в некоторых ситуациях рассчитывается по зарплате судьи не на сегодняшний день, а на 1 июня 2014 года.

Что касается вопроса о том, что низкий размер пенсий судей приводит к коррупции, это является неприемлемым подходом, поскольку судьи являются законопослушными гражданами.

Эти коррупционные явления – уголовно преследуемые деяния. Я даже не могу себе представить, что для этой цели какой-то судья участвует в коррупции. Но для того, чтобы соответствующее отношение сформировалось и у общественности, то, да, судья должен получать высокую зарплату. Чтобы и у общественности была эта уверенность, что получающему такую высокую зарплату судье и в голову не придет никогда подумать о других вещах.

Интервью на армянском языке подготовила Анна Мкртчян – в рамках обсуждения «Отношения между СМИ и судебными властями: критерии Совета Европы и лучший опыт стран-участниц».