Ваш надежный источник

Решение суда от 13 мая об оставлении без изменения меры пресечения второму президенту Республики Армения Роберту Кочаряну было ожидаемым для руководителя офиса экс-главы государства Виктора Согомоняна.

«Это один из трех контекстов данного дела: игнорируя все законы, человеческую логику, мораль, национальные ценности, удерживать второго президента в заключении. Решением судьи Анны Данибекян просто была поставлена печать на том факте, что дело рассматривается именно в этом контексте. В этом суть этого дела», – сказал Виктор Согомонян в эфире авторской программы Анжелы Товмасян «Перед зеркалом» на телеканале ArmNews.

По его словам, двумя другими контекстами всего этого судебного дела являются следующие:
– якобы свержение конституционного строя, а также касающийся жертв поствыборных событий 1 марта 2008 года факт, в чем будто бы виновен второй президент,
– якобы какое-то преступление, например, дело, связанное с Сильвой Амбарцумян, по которым Роберта Кочаряна удерживают в заключении.

Согомонян отметил, что оба этих контекста были разрушены.

Виктор Согомонян отметил, что после ареста Роберта Кочаряна не осталось ни одной государственной или негосударственной структуры, представители которой не выступили бы с призывом об изменении меры пресечения Роберту Кочаряну, они предлагают освободить Роберта Кочаряна, но продолжить расследование дела. Среди этих людей представители действующего Национального Собрания, бывшие президенты Арцаха, бывшие премьер-министры Армении и Арцаха, Его Святейшество Католикос Гарегин Второй, деятели искусства и культуры. Собраны подписи 60 тыс. человек.

«Но оказывается, все это не имеет значения, законы не имеют какого бы то ни было значения. Человек в настоящее время страдает от болезни, которую не получается лечить в условиях ареста. Я повторяю, что это заболевание возникло во время ареста, есть история болезни, которая свидетельствует об этом», – сказал Согомонян, подчеркнув, что решением суда от 13 мая были перейдены все границы.

По его словам, после решения суда стало ясно, что юрист не мог принять такое решение.

«13 мая произошло юридическое самоубийство, такое решение может принять очень малодушный, преисполненный авторитаризма или, быть может, мечтающий об этом политический деятель. Мы должны понимать, что имеем дело с судом, действующим в автократических условиях, который не принимает никаких решений, кроме политических», – сказал он.