Ваш надежный источник

Второй президент Армении Роберт Кочарян в большом эксклюзивном интервью телеканалу РБК рассказал, как сейчас живет, о новой книге, судебном процессе, возвращении в политику, коснулся вопроса преемственности, урегулирования карабахского конфликта, отношений России и Армении.

– Как сейчас живёт второй президент Армении?

– Первое: это политика, встречи, обсуждения, аналитика, прогнозы, интервью. Второе – это, конечно, обязанности независимого директора АФК «Система». Это крупная диверсифицированная компания, с очень активным советом директоров. Независимые директора в достаточной степени загружены. Надо много работать, быть в теме, быть востребованным. Ну, и, конечно, разные хобби: спорт, саморазвитие, книги, чтение. Ну, и работаю над второй книгой, сюжет которой не окончен, но какие-то зарисовки делаю уже сейчас.

  – Чему посвящена новая книга?

– У меня была опубликована автобиографическая книга первая, которой я, как бы, подвел итог своей политической жизни, уходя из нее, как мне казалось, навсегда. Но политика вернулась ко мне сама. Книга будет продолжением, о возвращении и о том, что происходит сейчас.

– О судебном процессе. Сейчас в каком состоянии все находится?

– Еженедельные судебные заседания – по вторникам. Я составил себе календарь без вторников. У меня понедельник, потом идет среда, четверг и т.д.. Это, конечно, абсолютная потеря времени, это абсурдные обвинения, адвокаты мои не могут до сих пор понять, в чем меня обвиняют. Обвинять президента в исполнении им своих должностных, конституционных обязанностей – это правовая абракадабра. Пытаемся объяснять, скорее уже не суду, не судье, а народу, что происходит. Я думаю, у нас это получается.

– О возвращении в политику вы заявили примерно 2 года назад. За это время что было сделано.

– Я ведь ушел из политики, с должности с твердой убежденностью, что ухожу на всю оставшуюся жизнь. С намерением заняться чем-то более интересным, новым. Но такой разворот был крутой в жизни. Пришлось все начинать с нуля. Сегодня создали очень серьезные инструменты политической борьбы. Создана хорошая функциональная команда, достаточно хорошо представлены в медийном поле, достаточно хорошо представлены в интернет-ресурсах, хорошие позиции в социальных сетях. То есть это то, без чего политическая борьба в современных условиях невозможна. На это ушло года 1,5.

– Я даже слышал такое, что оппозиция в Армении контролирует практически все СМИ. Правда ли это?

– Да нет, это явный перебор. Но в плане экспертного сообщества, плане людей интеллектуальных, которые в состоянии анализировать ситуации, выступать, давать какие-то интервью, делать сравнения, составлять аналитику, то есть создавать содержательный, интересный контент, несомненно, мы доминируем. Оппозиция в Армении доминирует.

Вообще, у нас общество раскололось по интеллектуальному признаку. Это очень необычно. Интеллектуальный потенциал страны в основном сосредоточен вне парламента. И в основном это оппозиционный потенциал. Это академические круги, это, повторяюсь, экспертное сообщество. В этом плане ситуация очень интересная. То есть оппозиция в достаточной степени доминирует в медиа не потому, что она что-то там проплачивает. Потому что сейчас она просто интереснее, интеллектуальнее, она создает мощный контент, который интересен людям. Люди вышли из эйфории, которая была в 2018 году. Люди стали рационально мыслить.

– Задам неудобный вопрос. Вы сейчас сказали о том, что, когда уходили в 2008 году, думали, что уходили навсегда. Не потому ли, что оставляли вместо себя абсолютно своего человека – Сержа Саргсяна?

– Отчасти и поэтому. Я думаю, вопрос преемника в определенной степени беспокоит любого. То есть, это такое естественное желание видеть в преемники человека, который продолжит какую-то линию. Вопрос даже не в личности. Вопрос не в том, насколько ты доверяешь или не доверяешь. Вопрос, скорее, в уверенности, что курс, который был в стране, то, что построено, не будет разрушаться, а будет продолжено.

Я думаю, каждый, человек, посадив дерево, ее поливает, наблюдает как дерево растет … После долгих лет пребывания во власти такого рода ощущения бывают. Это ответственность за это, и ты хочешь, чтобы все это продолжалось. То есть тут гораздо глубже, чем просто передача власти преданному или непреданному человеку.

– Не произошло ли некое разочарование во время событий 2018 года? В том, что делал Саргсян.

– Ну, естественно, было и разочарование тоже.

– Вы же не поддержали реформу, предложенную им в 2015 году.

– Да, я не поддержал. Я не считаю, что парламентская форма правления подходит для Армении. И, как показали события, я думаю, был прав. И, кстати, многие не поддержали. При отсутствии внутрипартийной демократии парламентская форма вырождается в единоличную власть партийного босса. Видите ли, ни один президент Армении не имел той власти, которую сегодня имеет премьер Армении.

– Вы бы как сформулировали причины Бархатной революции в Армении?

– Была, конечно, усталость от правления РПА. Но, я думаю, был очевидный тренд популистской волны, который прокатился в эти годы, кстати, по всей Европе. Связано это, наверное, с развитием социальных сетей, децентрализацией информационного поля вообще. И власть не успела адаптировать свои политические инструменты к этой ситуации. Кажущийся информационный хаос все-таки имеет формулу некого воздействия и управления. И те силы, которые воспользовались этой ситуацией, они достаточно хорошо этим кажущимся информационным хаосом управляли. И потом, это правильно примененные информационные технологии. Ну, и, конечно, если бы не было почвы разочарования, эти технологии бы не сработали. Но когда есть созревшая ситуация, эта технология работает блестяще.

– Напоминает ли то, что сейчас происходит в Беларуси, то, что происходило в Армении в 2018 году?

– Да, конечно. Проще было бы сказать, что не напоминает. Давайте об отличиях, потому что все остальное – это то же самое. Отношение западных стран к Беларуси было совершенно другим, чем отношение западных стран к Армении. Власть в Армении объективно была гораздо более толерантна к инакомыслию, Республиканская партия Армении и президент достаточно активно сотрудничали и с западными странами, у нас не было политзаключенных, не было избиений журналистов, каких-то таинственных исчезновений. Более того, РПА входила в Европейскую народную партию, и достаточно активно сотрудничала в сфере межпартийного взаимодействия. То есть ситуация была другой, в этом контексте. Но, когда все это началось, отношение посольств, отношение этих же стран стало абсолютно таким же.

– Летом произошло очередное обострение между Азербайджаном и Арменией. Вы сыграли решающую роль в том, что Карабах теперь – независим. Как по-Вашему, зачем нужно было это последнее обострение?

– Возможно, не стали бы преувеличивать масштабы этого столкновения, если бы, все-таки, не постоянная угроза, что любое такое столкновение может перерасти в крупномасштабный конфликт. Объективно, такая угроза присутствует все время – на всей линии соприкосновения. Этим и объясняется такая быстрая реакция РФ, посредников: потушить сейчас, чтобы не было проблем с более крупным пожаром через неделю, или 2 недели. Сам по себе масштаб конфликта был небольшой. Он даже не сопоставим с тем, что было в апреле 2016 года. Но угроза перерастания в масштабную войну присутствует всегда. И именно этим объясняется такое чувствительное отношение и СМИ, и посредников, и международного сообщества к тому, что происходит. Нет мониторинга, это неустойчивое равновесие. На переднем крае всегда работает «око за око».

– О роли Турции в конфликте

– Турция себя повела крайне агрессивно в ходе конфликта, крайне безапелляционно. Это правда. Но у меня нет информации, что Турция подтолкнула этот инцидент. Как мне представляется, инцидент произошел в силу логики укрепления переднего края воюющих сторон. Но так как вошла этот процесс Турция, вызывает много вопросов. Для нас это, конечно, проблематично. Турция – это экзистенциальная угроза для Армении, поэтому мы очень болезненно реагируем. Эти учения и т.д. Турция всегда имела глаз на Южный Кавказ, в этой ситуации она, видимо, пытается расширить свое влияние, присутствие. Это вписывается в происходящие процессы. И если быть до конца объективным, то надо понять, что РФ – единственная страна, которая сдерживает, или в состоянии сдерживать такие устремления Турции. Окрики вашингтонские, брюссельские уже не работают, или работают в полсилы, или и того меньше.