Ваш надежный источник

Одна из причин поражения в войне – нейтрализация обладающих опытом, прошедших через войну, добившихся в войне успехов командиров, заявил в интервью телеканалу «5 канал»  первый президент Арцаха (НКР) и второй президент Армении Роберт Кочарян.

Он отметил, что именно в те дни, войдя в Союз ветеранов, увидел, что там собрались все славные ветераны. «Я возмутился и спросил: что вы здесь делаете, почему вы здесь? Каждый из вас должен брать на себя одно направление. Отвечают: господин президент, нас только что вывели из командного пункта по распоряжению премьер-министра.

Конкретно Левон Мнацаканян (экс-глава МО Арцаха. – ред.) говорит: мы находились в командном пункте, чтобы помочь Джалалу Арутюняну (в тот момент министр обороны – командующий АО Арцаха. – ред.), нам велели выйти, просто сказал премьер Армении на селекторном совещании. И посмотрите, это были командиры, которые строили этот рубеж, они были командиры, которые не воевали в окопах, в 92-94 годах мы даже окопов не успевали рыть. И именно такие командиры были нужны на этой войне в тех направлениях, где азербайджанская армия, просто вклинившись в наши территории, двигалась быстро вперед.

Потому что в последние годы вся наша подготовка была направлена на то, чтобы руководить фронтом по камерам в бункеровских окопах, что верно, если есть хорошо подготовленный, прочный рубеж.

Но все перемешалось, и именно такие командиры были нужны, некоторые из них уже были приглашены в конце войны для решения каких-то задач, но было уже поздно, поезд уже ушел. Были привлечены и Аршавир Гарамян (Бывший секретарь Совета безопасности Республики Арцах, герой Арцаха), и Левон Мнацаканян. Но, повторяю, было уже поздно. Вот и все. Потенциал не использовался, уже на четвертый, пятый день войны стало очевидно, что эту войну нужно остановить. Потом мы узнали, что на третий день войны Генштаб доложил об этом же, но безрезультатно. Я не знал об этом докладе», – указал Кочарян.

Р. Кочарян не сомневается в возможности остановить войну: «Я не сомневаюсь, что это было возможно. Например, я пытался, я был намерен обо всем этом рассказать, предложить какие-то шаги президенту Арцаха Араику Арутюняну, необходимые для того, чтобы остановить войну. Первое, вы знаете, эти его заявления, фотографирование на передовой с кофе, не знаю там… Я помню одну его фразу: «Хотите войну? Войну и получите». Это была не та ситуация, было время для того, чтобы серьезно работать, а не петушиться. Таково было требование момента. Да, можно было остановить войну, можно было остановить․ Сформулирую так: премьер-министр был обязан остановить войну на следующий же день, когда он получил доклад Генштаба. На третий день он получил, на четвертый день нужно было принять план Лаврова и остановить войну».

Ведущая отметила: «Он говорит: меня назвали бы предателем». В ответ второй президент Армении указал: «Теперь об этом. Я также должен сказать о лжи, которую преподносили нашему народу. С первого дня: мы побеждаем, если где-то отступили, то это было тактическое отступление, чтобы окружить врага и разгромить․ Армия не распространяла эту ложь, ее озвучивал Арцрун (представитель министерства обороны Армении Арцрун Ованнисян. – ред.) в военной форме, я знаю, где подготавливалась эта ложь. Теперь верховный главнокомандующий стал заложником придуманной им лжи. А теперь представьте, если бы народ знал, что происходит, если бы знал, что терпим поражение, если бы знал реальное число жертв, он бы не сказал, что Пашинян – предатель, сказал бы, что принял правильное решение в нужное время. Но когда вся твоя пропагандистская машина говорит, что мы побеждаем, мы в Геташене, Шаумяне, и руководитель этой побеждающей страны вдруг подписывает соглашение с уступками, то, конечно, его назовут предателем.

Тебя назовут предателем, потому что ты придумал сказку, не имевшую ничего общего с реальностью; вся страна стала заложником твоей лжи, ты сам стал заложником своей лжи. Одна ложь рождает другую ложь, другая ложь рождает третью, это хорошо известно. Вы меня поняли. Если бы люди знали правду, люди сказали бы: да, это трудный шаг, но хорошо, что он его сделал.

Все равно, он сделал то же, теперь можно сказать, что да, это было предательством, да, это была безответственность, да, презрение. Я не могу просто оставаться в рамках нормативной лексики, не хочу переходить рамки. Ты был обязан остановить войну на четвертый день».