Ваш надежный источник

Ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО МИД России Сергей Маркедонов в своем Telegram-канале пишет:

«Переформатирование с последствиями: армяно-российский стресс-тест

1.  О кризисе в двусторонних отношениях России и Армении в последнее время пишут много и охотно. Недостатка в негативных прогнозах, а тем более во взаимных обвинениях не наблюдается. Намного меньше попыток разобраться в сложных проблемах системно, не переходя на личности и не сводя весь анализ к повторению мантр о «грузино-украинизации» Армении. Тем более, что в Грузии предпринимаются попытки, пускай и робкие, критической переоценки стратегических отношений с США.

2.   Долгие годы эксперты, политики и дипломаты называли Нагорный Карабах ключом к сохранению эксклюзивного влияния России не только на Ереван и Баку, но и на все Закавказье. Пошел четвертый год после того, как благодаря воздействию «ключников» разного статуса и происхождения, ситуация поменялась. Внутри самой Армении набирает оборот декарабахизация национально-государственной идентичности. Азербайджан устанавливает выгодный ему региональный порядок при активнейшей поддержке Турции. У Москвы серьезнейшая внешнеполитическая реприоритизация в связи с превращением, по меткому выражению российского эксперта Руслана Пухова, «специальной операции» в «военную». Чем, конечно же, активно пользуется Запад. И если в других частях мира его «коллективизм» можно поставить под сомнение, то на постсоветском пространстве США и ЕС действуют в едином строю. Все это в совокупности и по отдельности ставит Ереван и Москву в новые условия.

3.  При этом для Еревана дело осложняется тем, что российская внешняя политика на фоне украинского  кризиса, и в особенности после начала СВО стала намного более холистической и ценностно ориентированной. Этот перелом еще предстоит оценить непредвзято и на «холодную голову». Но факт остается фактом. Борьба с Западом воспринимается уже не как competitive cooperation, формат, при котором здесь мы сотрудничаем, а там – пребываем в конфронтации, в общем являемся frenemies. Плохо это или хорошо, но полутона уходят, логика межцивилизационного противоборства, как к ней ни относись, диктует именно такой алгоритм. В данном контексте деятельность миссии ЕС в Армении, визиты армянских лидеров в Париж, а французских - в Ереван фактически в режиме регулярной электрички, наращивание военно-политических контактов с Грецией (где ты, благое время, когда Афины называли «троянским конем» РФ в НАТО и в ЕС?) воспринимаются, как прямой вызов союзничеству и присоединение к «силам зла». Добавим к этому кризис в отношениях Еревана и ОДКБ, попытки геополитического «таргетирования» евразийских интеграционных проектов (тут работаем, а здесь «морозим») и риторику армянских высших должностных лиц. И получается «картина маслом». 

4.  Когда-то по совсем другому поводу Андрей Синявский сетовал на свои эстетические разногласия с советской властью. Так ведь на наших глазах мы видим не столько политическое, сколько эстетическое сближение Владимира Путина и Ильхама Алиева (и Реджепа Эрдогана тож!). Культ национального суверенитета, жесткий реализм, неприятие западной гегемонии (правда, у всех трех по-разному проявляющееся). Николу Пашиняну очень тяжело по человеческим и поколенческим причинам стать «своим» для Кремля, про Армена Григоряна или Арарата Мирзояна мы уже и не говорим.

5.  Конечно, у Еревана есть и свои контраргументы. И они далеко не всегда про эмоции. Тот же Пашинян ведь искренне старался понравиться Москве. Но у любого политика, особенно во время кризиса присутствует желание переложить ответственность на кого-то другого. Правда, стоит признать, что чувство меры- не самая сильная черта премьера, а тем более его ближайших соратников.

6.   Таким образом, армяно-российский кризис по преимуществу носит системный характер. Но и личностный фактор никто не отменял. И потому задача и проста, и сложна одновременно. Осознав новые реалии, не слишком благоприятные для союзников, важно оставить в стороне эмоции и взяться за жесткую рационализацию двусторонних отношений, иначе новых потерь не избежать».