Власти Азербайджана опасаются превращения автора романа об армянских погромах во второго Орхана Памука
«Если Акрам Айлисли хочет пройти путь Орхана Памука, то из него Памук не получится»,- заявил в беседе с агентством «Тренд» заместитель исполнительного секретаря правящей партии «Ени Азербайджан», депутат Мубариз Гурбанлы, комментируя произведение азербайджанского писателя Акрама Айлисли «Каменные сны», в котором рассказывается про резню армян в Баку и Нахичеване.
Напомним, что Орхан Памук- турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (2006 г.), известен своей гражданской позицией относительно Геноцида армян в Османской Турции, из-за чего подвергся гонениям на родине и был вынужден эмигрировать во избежание тюремного срока из-за интервью BBC, в котором Памук заявил: «В Турции был убит миллион армян и триста тысяч курдов. Об этом никто не говорит и меня ненавидят за то, что я говорю об этом».
Роман «Каменные сны» писателя Акрама Айлисли, вызвавший широкий общественный резонанс и ставший причиной травли автора, рассказавшего правду о зверствах по отношению к армянам в Азербайджане, размещен в российском интернет-портале "Журнальный зал" по адресу:
Акрам Айлисли — Народный писатель и заслуженный деятель искусств Азербайджана, кавалер высшего ордена Азербайджана «Истиглал» (2002) и ордена «Шохрат» за выдающиеся заслуги перед азербайджанской литературой. Роман-реквием Акрама Айлисли «Каменные сны» — не просто художественный текст, это исключительно смелый поступок писателя — истинного патриота, ради чести и достоинства своего народа не страшащегося говорить горькую правду. Сказанная соотечественником, в чьей любви к отчизне никто не усомнится, она особенно нужна и полезна. Полезна всем — русским, армянам, грузинам, сербам и албанцам, арабам и израильтянам — всем, мучительно ищущим общий язык, говорится на сайте.
Некоторые выдержки из первой главы романа:
— Доктор, родной мой, доктор… убили. Такого человека, средь бела дня, избили, уничтожили. Это все еразы, доктор, еразы. Пять-шесть парней-еразов… Эти сукины дети беженцы совсем не уважают людей, доктор, дорогой мой. Ни артистов они не признают, ни поэтов, ни писателей. Только назови кого-то армянином — и все. Тут же швырнут под ноги и затопчут, как дикие звери. Раздерут на части, и никто близко подойти не смеет… Я им говорю: не бейте, этот человек, говорю, не армянин, он наш человек, сын нашего народа, гордость и совесть нации. Да кто там слушает. Даже не дали мне свое имя назвать. Так врезали ногой в бок, что я чуть там же не умер. Вот сюда доктор, в правый бок. До сих пор страшно ноет…
***
— Дело обстояло так, доктор: я сегодня шел по городу. Который был час, точно не скажу — может, десять, а может, одиннадцать. На Парапете есть такое место с фонтаном — вы, наверное, видели его. И вот оттуда вдруг раздался страшный крик. Кто-то словно выл. Оказывается, это был старый армянин. Он вышел купить хлеба и тут же попался в руки еразам. Прямо в домашней одежде… И в тапочках. Когда я добрался до того места, несчастный уже был убит и брошен в бассейн. А глаза у него были открыты, доктор, и смотрел он прямо на меня. Я лично не видел, как его убивали. А те, кто были там раньше, рассказывали, что армянина сначала бросили в бассейн, прямо в ледяную воду. Он старый человек, не мог оставаться в воде. Хотел вылезти. А эти парни стояли у края бассейна, били его ногами, пока не забили до смерти. А у Садая Садыглы, да поможет ему Бог, беда вечно кружит над головой. Иначе с чего бы именно ему оказаться в это время в том проклятом месте?.. Не выдержал он, вот и все!.. Он же артист, гуманный человек. Сердце не вынесло. Он бросился на помощь. А откуда этим еразам знать, кто он и что он? Они же приезжие, нездешние. Вот и приняли его за армянина и набросились, как дикие звери. Опоздай я хоть на минуту, они и его отправили бы к старику-армянину. Но Бог миловал — он остался жив. Я вас умоляю, доктор, спасите его. Жизнь этого великого человека теперь в ваших руках. — Этими патетическими словами артист закончил свою речь.
Врач спешил начать операцию. Но, казалось, для этого чего-то недоставало.
К тому же, видимо, рассказ артиста потряс его. Он не видел ничего необычного в том, что лежавший без сознания на операционном столе Гамлет-Отелло-Кефли-Искендер пытался спасти старика-армянина. По мнению доктора, именно так поступил бы каждый, кто считает себя человеком. Однако жители этого города, словно сговорившись, старались держаться подальше от того, что называется человечностью. Казалось, им даже и невыгодно стало сохранять человеческое лицо.
Всего десять-пятнадцать дней назад доктор Фарзани здесь же, в этой операционной, делал очень сложную операцию армянской девочке лет четырнадцати-пятнадцати, которая бог знает каким чудом была доставлена в больницу.
В метро, где всегда полно народа, несколько женщин-азербайджанок набросились на нее и на глазах сотни людей устроили над ней расправу. А за несколько дней до того какой-то поэт-дегенерат ворвался в больницу и, избив, выгнал из кабинета врача, сорок лет проработавшего в кардиологическом отделении, только потому, что тот имел несчастье родиться армянином. После этого случая в больнице не осталось ни одного армянина — ни врача, ни обслуги. Кто спрятался дома, кто навсегда уехал из Баку.
***
Как-то утром, когда еще только рассветало, во дворе был поднят шум: мол, слушайте, люди, тут какая-то армянка выбросилась с балкона. Крошечное старушечье тело Греты Саркисовны еще только умирало в большой луже крови, а по городу уже пошли странные вести о том, что выбросившаяся с балкона армянка оставила перед смертью покаянное письмо: “Я ненавижу себя за преступления, которые учинили армяне. Я презираю свой народ и потому больше не хочу жить на свете. Карабах принадлежит Азербайджану. Да здравствует Азербайджан”.
Нувариш ни тогда, ни сейчас нисколько не сомневался в том, что это “самоубийство” — дело рук того шушинского верзилы. Вполне возможно, сам Шахгаджар Армаганов и сбросил Грету Саркисовну с балкона. Теперь уж времена такие. Возьми да сбрасывай с балкона хоть сто армян в день. А вместе с ними и мусульман. Спокойно можно стереть с лица земли любого человека, если нет за ним чьей-то поддержки. И артист с каждым днем стал все больше бояться шушинца. Нет теперь ни законов, ни судов — возьмет он в один прекрасный день и запросто сбросит с балкона и его, Нувариша, и представит это как самоубийство. Кто станет расследовать его преступление, кто докажет, что этот хладнокровный, безбожный и безжалостный баксоветовский чиновник и есть настоящий бандит?..
***
— Точно! Они нахичеванцы! — подтвердил Нувариш, опрокинул в себя водку, взял кусок колбасы и проглотил, почти не жуя. — Односельчане, оба из Айлиса. И оба как сумасшедшие любят свое село. Когда бы и где бы ни сходились, только об Айлисе и говорят. Когда-то, говорят, там было много армян. И они — то есть эти армяне — выходит, очень дружно жили с нашими мусульманами. Доктор Абасалиев сильно хвалит тех армян. Таких, говорит, культурных, честных, трудолюбивых людей больше нет нигде в мире. Я часто слышал их разговоры. Когда тесть с зятем начинают говорить об Айлисе, прямо хочется поехать туда и умереть там.
***
После ухода медсестры доктор снова подошел к окну. Эта привычка — стоять по вечерам у окна и смотреть на опустевшие улицы появилась у него недавно. Странным было, что уже несколько месяцев на улицах Баку не только по вечерам, но даже и днем нельзя было увидеть людей, идущих поодиночке или парами. Сейчас люди ходили толпами, стадами. И полновластное право говорить, кричать и славословить было дано лишь этим толпам. И еще страннее было то, что количество слов, которые выкрикивали эти существа, было равно количеству слов, которые, наверное, использовали во время охоты первобытные люди:
Сво-бо-да! От-став-ка! Ка-ра-бах!
В последние дни эти люди пополнили свой словарный запас еще тремя фразочками:
Ты ар-мя-нин! Смерть те-бе! Вот и все!